(Не) люби меня

– Простите, – повинился он и встал на колени, склоняясь над ней, а тело помнило и требовало нового прикосновения – чтобы ощутить ее под собой всю.

– …семь, восемь…

Он снова начал сладостный и опасный путь – лаская губами щеку, легко затронув бархатистую мочку, потом шею и вернувшись обратно к крепкому ушку, украшенному простой сережкой с жемчужиной. Он затронул его языком, и Диана вздрогнула, но считать не перестала.

– Вы прекрасны, – выдохнул он, – прекрасны и упоительны… Вы кружите голову, как фалернское…

– …одиннадцать, двенадцать…

Дидье покрыл поцелуями ее плечи, потом спустился к груди, сначала губами пощекотав соски, а потом приласкав откровеннее, втянув один из них в рот и ощутив языком нежность и твердость.

Диана порывисто вздохнула и попыталась оттолкнуть его, одновременно считая:

– …двадцать пять, двадцать девять…

– Без хитростей, Диана, – король снова припал к манящему соску.

– …двадцать шесть, двадцать семь!.. – захлебнулась она словами. – Двадцать…

Продолжая нежную пытку, Дидье слегка прикусил сосок, и Диана выгнулась, словно предлагая себя ему. Сдалась? Тяжело дыша, король окинул ее взглядом. Она вся трепетала, и, зажмурившись, считала дальше, хотя это ей плохо удавалось – она запиналась и забывала счет через раз.

– А теперь повторим то же самое на другой груди, – пообещал Дидье и тут же подтвердил всё действием. Когда его язык коснулся женской плоти, Диана не выдержала.

– О, всё! Хватит! – закричала она. – Мне не нравится! Не нравится!

– Именно поэтому вы сейчас так прерывисто дышите? – спросил Дидье, поднимаясь выше и почти касаясь губами ее губ, так что можно было впитывать ее дыхание – свежее и ароматное, как яблоки, но пьянившее, как вино. – Считайте… – подсказал он, покрывая короткими горячими поцелуями ее щеки, глаза, виски, шею, и опять подбираясь к груди.

– Боже! – всхлипнул Диана, когда он снова приласкал ее языком.

– Значит, вам нравится?

– …тридцать три, тридцать четыре!.. – торопливо отсчитала она.

Потираясь щекой об ее живот, Дидье не удержался и потер член – игра становилась все жарче, и сам он уже сгорал – в огне немилосердном, мучительном, но таком желанном. Больше всего хотелось сдернуть последний покров, разрушая все преграды, ломая все предрассудки, и войти в нее – сильно, глубоко, утишая свою боль, утоляя жажду… Но он сдержался. Взять ее – не победа, Диана должна сама его захотеть, должна прийти к нему сама.

Когда он повел дорожку поцелуев от пупка и ниже, сдвигая газовый платок, Диана, досчитавшая уже до пятидесяти, залепетала совсем другое:

– Вы же не станете… не станете!..

– Вы забыли считать?

– А… а… – она пыталась что-то сказать, но язык ее не слушался.

– Вы ведь хотите этого, – Дидье продолжал наступление поцелуями, чувствуя, как она дрожит – и это не дрожь страха. Диана хотела его. Она хотела, хотя и не признавалась. Раздвинь он сейчас ее нижние губы – там было бы все жарко и влажно, но он медлил, выжидал, чтобы не спугнуть дичь, которая одной лапкой ступила в силок.

– Нет… – выдохнула она. – Нет…

– Тогда просто досчитайте до ста, – напомнил Дидье, – а я продолжаю…

Еще дюйм до заветной цели, и Диана заговорила – хрипловатым, дрожащим голосом, путаясь в словах:

– Пятьдесят один, пятьдесят два…

– Вы не сдаетесь, – мягко заметил король.

– И не надейтесь, – она зажмурилась, борясь с собой. – Пятьдесят три…

– Только ваше тело уже сдается, – прошептал Дидье. – Я слышал, что на юге не принято стесняться своего тела, вы ведь тоже его не стесняетесь? Оно прекрасно. Оно заслуживает, чтобы его ласкали, чтобы им любовались…

– Будем честны, – она приподняла голову, свирепо посмотрев прямо на короля. Глаза ее лихорадочно блестели, женщина дышала быстро, всхлипывая на каждом вдохе: – Я столько времени была одна… Тело – грешно, оно живет по животным законом, но я не животное, и мой разум отказывается подчиняться вам…

– При чем тут животные? Вы прекрасны, как богиня. На вас хочется молиться. Так примите мою молитву, не отвергайте ее…

– Вы еще и безбожник! – простонала она.

– Вы стали моим божеством. И вы знаете, что произойдет, если я пойду дальше – вам понравится, Диана!..

– Нет, нет, нет!.. – повторяла она, едва не рыдая, но глаза говорили совсем другое, и тело ее выгибалось ему навстречу.

– Маленькая упрямица, – сказал король, с усилием отрываясь от нее и нависая над ней. – Мне ничего так не хочется, как вознести вас на небеса наслаждения. Почему вы противитесь? Вы ведь хотите этого, желаете этого так же страстно, как я.

Она покачала головой, не в силах произнести ни слова.

Дидье поцеловал ее в уголок губ, на мгновение замирая в опасной близости от нее и наслаждаясь этим мгновением. Жестокая, как же она его истерзала!

– Когда вы придете ко мне, – сказал он тихо, – я повторю всё, и сделаю даже больше, обещаю.

– Никогда! – тут же отзывается она.

– Лгунья, – мягко упрекнул он ее. – А теперь я все-таки поступлю, как вор… – и он поцеловал ее в нежный, алый рот, потому что не смог сдержаться.