(Не) люби меня

Это была истинная правда – в тот момент они оба потеряли человеческий облик. Не было больше короля и благородной леди, теперь разум и сознание заполонила одна лишь животная страсть. Глядя, как его член выходит и погружается до самого основания, Дидье утратил способность мыслить. Он знал только одно – его Диана жива, и она с ним, и она хочет его, все остальное не имело никакого значения.

Она тоже будто сошла с ума – двигалась ему навстречу так яростно, словно желала, чтобы он проткнул ее насквозь. Она не сдерживала стонов и вскриков, и слушая ее песню страсти Дидье чувствовал себя на седьмом небе от счастья. Протянув руку, он запустил пальцы в темные пряди, лаская ее затылок и выбрасывая мешающие шпильки. Ему хотелось увидеть, как черный шелк ее кос стекает по плечам и спине. Намотав ее волосы на руку, он потянул ее на себя, заставляя изогнуться в пояснице.

– Пожалуйста!.. – крикнула вдруг Диана. – Еще немного!..

Он понял, когда она достигла наслаждения. Ловил ее сладкие судороги, сжимал ее ягодицы, гладил по спине, по плечам и не стал удерживать, когда она мягко повалилась на бок, подтягивая колени к груди и пытаясь выровнять дыхание, хотя его член торчал палкой и горел, требуя немедленной разрядки.

Обняв Диану сзади, Дидье прижимался членом к ее ягодицам, чуть потираясь, но не требуя продолжения. Только когда она пришла в себя, он взял ее за руку, положив ее ладонь на ноющее место, и тихо попросил:

– Приласкаешь меня?..

– Я тебя заласкаю! – пообещала она со смешком и сжала пальцы, скользнув туда-сюда и заставив его застонать.

Они насытились далеко за полночь, и когда совершили последний любовный забег, Диана перевернулась на спину, отчего груди уставились темными рожками в потолок, и прикрыла лицо сгибом локтя. Дидье мягко потянул ее за руку, принуждая открыться, но она не позволила. Грудь ее порывисто вздымалась и опускалась, но она не произнесла ни слова, а спустя пару минут потянула на себя покрывало, укрывшись от кончиков пальцев ног до подбородка.

– Я хочу уехать отсюда, – сказала она отрывисто. – Мне надо набраться сил, и я не хочу, чтобы они видели меня такой, – она прикоснулась к своим щекам, покрытым еще не сошедшими струпьями, и отвернулась.

– Хорошо, – согласился он. – Есть охотничий домик на озере. Там тихо, красиво, там ты сможешь отдохнуть вдали от чужих глаз. Я давно там не был. Поедем вместе.

Глава 29. Особая тюрьма

Мы уехали из Ланвара через несколько дней. Накануне королева Тегвин пришла ко мне и долго плакала, умоляя простить наследного принца и ее брата – лорда Кадарна. Король оставил нас по ее просьбе, и королева рассказала мне, что на самом деле покрывало передал через третьих людей лорд Кадарн – чтобы посеять смуту в замке и в городе, и избавиться от меня под видом борьбы с чумой.

– Я не сказала об этом Дидье, – говорила ее величество, просительно сложив руки на груди, – и умоляю вас не выдавать моего брата. Ведь все закончилось хорошо, а Ирвин и так достаточно пострадал. Ему трудно смириться, что его сестра станет разведенной женой и лишится короны… А я выросла в доме его отца – моего двоюродного дяди, и многим им обязана. Простите его…

Она пожелала мне скорейшего выздоровления, заверила, что в отсутствие короля будет блюсти его интересы, и ушла за полночь, промокая платочком глаза.

Мы с королем уезжали ночью и в закрытой карете. Мне не хотелось никого видеть и не хотелось, чтобы кто-то видел меня. Мы покинули город тайно, как государственные преступники, и мне было смешно и грустно от осознания этого.

Место, куда увез меня король, и в самом деле было чудесным – озеро, приютившееся между горами, с пологим песчаным берегом. Вода была такой чистой, что казалась кусочком неба, упавшим между каменных ладоней.

– Раньше это озеро почитали, как священное, – рассказал мне Дидье, когда мы стояли на берегу, наблюдая за спокойным колыханием воды. – Люди верили, что здесь живет фея, которая выполняет любые желания.

– У меня одно желание – вернуться домой и избавиться от вас, – сказала я. – Но сомневаюсь, что ваша фея меня услышит.

– Тогда, может, она услышит меня? – спросил король, пропустив мою колкость мимо ушей. – Я попрошу, чтобы она поскорее тебя вылечила, лгунишка.

Он обнял меня, и я не стала вырываться из крепкого кольца его рук.

На самом деле, мое желание было совсем иным. Вернее, мое главное желание было иным. Болезнь изменила многое. Я вдруг поняла, что неразумно желать того, с чем не сможешь справиться. Мне хотелось, чтобы король меня разлюбил, я мечтала освободиться от его власти – и вот небеса едва не предоставили мне такую возможность. Я могла погибнуть от мучительной болезни, или от яда, а могла стать страшной, как смертный грех… Тогда мои желания бы исполнились, но едва ли это меня порадовало. Переживая болезнь, а потом готовясь умереть от яда, я окончательно поняла – я не хочу умирать. Я хочу жить. Наслаждаться солнечным светом, запахом цветов, любовью мужчины…

И все это я добирала сейчас, брала жадно, не думая о завтрашнем дне.