Не место для людей (авторская версия)

Тронулись. Улица оживала, словно только и ждала, пока захлопнутся двери их кабины. Высыпала из дворов детвора, появились озабоченные взрослые. Вывернул из-за угла пухловато-округлый автобус, блеснул стёклами, как в детстве, когда ждали с бабой Верой приезда мамы из Москвы.

Городок словно сбросил тягостное проклятие.

Тэль, непривычно бледная, забилась в угол кабины.

— Это не наше… и не с Изнанки… и не от Изначальных…

— Это именно с Изнанки. — Виктор крутанул баранку, заворачивая, потому что впереди замелькали уже низенькие домишки под сиротски-серыми тесовыми крышами, окружённые пеной садов; близилась окраина.

— Сюда? — Молчание. — Сюда править, Тэль? Ты откроешь Путь?

— О-останови…

Он ударил по тормозам. Тэль распахнула дверцу, сломалась, перегнулась с сиденья: тонкая, худенькая, словно пичужка. Её рвало.

Виктора подхватила горячая волна паники, совершенно недостойной господина Дракона, владыки Срединного Мира. Тэль никогда не болела. И обе беременности, как написали бы врачи, «протекали без осложнений», даже классической тошноты она избежала: порхала, веселилась, замирала счастливо, прикрывая глаза и слушая ещё неродившуюся жизнь в себе самой.

А тут…

— Н-ничего… — Тэль кое-как выпрямилась. Слегка отпихнула встревоженного супруга: — Да не глазей ты на меня, как на жертву атипичной пневмонии…. Поехали, поехали лучше!

— Тебя что, укачало? — не нашёл ничего иного господин Дракон.

— Нет… это… — она покрутила кистью, словно разгоняя туман. — Мне от этого мира плохо, дорогой. Не знаю, как это возможно. Это не наша Изнанка, это не наш Срединный Мир и это уж точно не Изначальное.

— Четвёртое состояние вещества? Как плазма?

Нотти обожала всякие научные штудии с Изнанки. Мама волей-неволей старалась соответствовать.

— Может быть… здесь бы остановиться на подольше, всё осмотреть, понять, что и откуда… почему меня мутит… откуда здесь всё берётся… тут же настоящие книги, всё настоящее!

— Книги не совсем настоящие, — покачал головой Виктор. — Не все из них — как в Изнанке. Некоторые, но не все. Часть, не поверишь, написана их персонажами!

— И они не магией сотворены, — подхватила Тэль. — Я бы ощутила.

К ней возвращался румянец, глаза вновь заблестели. Грузовичок миновал штакетники заборов, мелькнули колонки на перекрёстке, на одной ребятишки набирали воду в вёдра. Девушка, словно в сказке, грациозно плыла с настоящим коромыслом на плечах.

А за окраинными домами уже поднимался лес; дорога ныряла в него и тотчас же исчезала.

— Прыгай! — Тэль вдруг метнулась в сторону.

Когда жена тебе кричит «прыгай», ты не спрашиваешь даже «как высоко?» или «в какую сторону?».

Виктор плюхнулся в придорожную траву; грузовик исчез, исчезли чучела, тихонько и даже как-то ласково шумели сосны по обочинам. Прямо под ногами в чащобный тупик упирался огрызок дороги, словно вытянутый язык.

— А если мы оглянемся, то ничего не… — начала было Тэль и тотчас осеклась.

Виктор взглянул — нет, окраина городка была на месте. Никуда не делись старые поседевшие домики, яблони вокруг них, жасмин в палисадниках, скворечники на берёзах. Наваждение не исчезало, Хаос не смог сомкнуть кольцо.

Тэль потрясла головой.

— Ну и дела, милый… Что ж, сюда мы должны будем вернуться, а пока… пока…. — она нахмурилась, — придётся какое-то время пробираться так. Слишком близко к… не знаю, к чему, но на Путь я тут не встану. Перекинуться перекинусь, но дорогу не открою.

Виктор кивнул. На него навалился зверский голод, как всегда после пребывания в драконьем обличье. Эх, гуси б какие-нибудь пролетели тут, что ли…

Сосновый бор встал у них на пути, словно засечная черта перед степным набегом, не обойдёшь. Виктор перекинулся, попытался перелететь, но крылья отказались слушаться и он, шипя от ярости, только и смог проскакать по земле, точно возомнившая о себе курица.

— Не старайся, милый. Пока не отойдём подальше, ничего у нас не получится, ни у тебя, ни у меня. Давай, возвращайся. Драконам тут пока делать нечего.

* * *

Стоять на рабском помосте было унизительно.

Нет, настоящей жести не было, никто не заставлял их раздеваться догола, не проверял грязными пальцами зубы, не щупал Эрику мускулы, а Нотти груди. Парень-распорядитель даже улыбнулся вполне дружески и помог забраться. И всё равно ощущать себя вещью на продажу — ладно, вещью в аренду — было противно.

Распорядитель пошушукался с братьями, о чём-то поспорил, вышел на край помоста. Объявил:

— Два новых лота! Девушка, вошедшая в женский возраст и умеренно красивая…

Эрик покосился на лицо Нотти и понял, что она ошарашена и разъярена одновременно.

— Юноша безусый, слабый, достоинства неизвестны…

Это уж было совсем обидно!

— Спасены братьями Гунаром и Херли от утопания в волнах, должны долг жизни отработать. По моему разумению, в силу того, что о спасении не взывали, а обычаев не знают, отработать должны один год.

Братья казались разочарованными, но спорить не стали.

Несколько человек в толпе потянули вверх руки. Одного, впрочем, тут же осадила ударом локтя в бок крепкая тётка, видимо — жена.