Не могу больше (СИ)

Такая осведомленность не должна была удивить — что ж в этом удивительного? В душе она всегда знала, что ни грибное рагу, ни уютные вечера перед телевизором не заменят Джону любви, и обманывать себя придуманным благополучием — не самая умная в мире вещь. Самообман никогда не приносит сладких плодов, и однажды наступает минута, когда ты давишься собственными иллюзиями, и душа твоя умирает. Конечно же, Бейкер-стрит существует, и Джон приходит туда любить. Она всегда это знала. Но так же она знала, за что ведет свой тихий, бескровный бой. Почему же сейчас застыла с остановившимся взглядом? У Джона дежурство — почему так сильно поразили её эти простые слова? И почему вдруг она почувствовала себя разлучницей, злобным, опасным зверьком, которого надо безжалостно гнать? Ей физически стало плохо: закружилась голова, тошнота подкатила к горлу, вспотели ладони. Напрасно малышка Мэри отказала себе в освобождении.

Встревоженный голос вывел её из ступора: — Мэри?

— Что, Шерлок?

Он растерянно замолчал - слишком горько звучал её голос. И она молчала. Молчание длилось и длилось, и затягивать его дольше было бессмысленно.

— Я приду в сиреневый сквер.

Эту ночь Мэри провела в полубредовом кошмаре. Каждый шорох, раздающийся из гостиной, каждый сонный вздох впивался в неё, покрывая кожу испуганным жаром. Мэри вслушивалась в теплую тишину квартиры и дрожала от ужаса, объяснения которому найти не могла, но перед рассветом сдалась и уснула крепко, без проблеска сновидений. Она не слышала, как поднялся с постели Джон, как он уходил, и потом долго об этом жалела.

*

Сквер казался серым и бесприютным. Не то что летом, когда сирень пышно украшала аллеи лиловыми и белыми гроздьями. Зима шла на убыль, и небо больше не баловало снегопадами, а солнышко хоть изредка, но пробивалось сквозь легкие тучи, подсушив дорожки и витые скамьи. На одной из них Мэри увидела Шерлока. Он сидел, вытянув ноги и быстро перебирая пальцами клавиши телефона.

«Что-то пишет. И вполне вероятно, моему мужу», — с усталым безразличием подумала Мэри.

Заслышав её шаги, Шерлок вскинул глаза и быстро поднялся.

— Привет.

Только сейчас она вдруг заметила, что они не сговариваясь перешли на ты, словно общая страсть, как схожий диагноз, сделала их роднее. Что ж, этого следовало ожидать. Во всяком случае, сказать ему в заключении убирайся из нашей жизни будет намного проще.

— Привет. Я опоздала?

— Самую малость. Но это не важно. Сегодня довольно тепло. — Он посмотрел на клочкастое, серое небо. — Кажется, снега не будет.

— Погода важна для нашего разговора?

Он растерялся. — Нет.

— В таком случае, к делу. — Мэри опустилась на скамью и окинула Шерлока взглядом. Она не чувствовала себя хозяйкой положения и не пыталась его обличать, ей и в самом деле не терпелось всё закончить и вернуться домой — к теплой кухоньке и подушечкам. — Говори, и, пожалуйста, побыстрее.

Но присев рядом, Шерлок молчал, очевидно, не решаясь начать, и как бы ни хотелось Мэри избавиться от этого безрадостного свидания, помогать ему она не считала возможным — было бы странно подавать топор палачу. И поэтому терпеливо ждала.

— Мэри…

Она облегченно вздохнула: чем скорее он скажет всё, ради чего притащил её в этот необитаемый сквер, полный воспоминаний и унылых ветвей, тем скорее получит ответ — её безапелляционное нет на всё, что он в состоянии ей предложить. Но услышала неожиданное.

— Возможно, тебе будет тяжело это увидеть. Я осознаю, что поступаю жестоко, и заранее прошу меня извинить. Но…

О чем это он? И что собирается ей показать? Мысль испуганно заметалась — неужели есть что-то, ещё более ужасное, чем любовь её мужа к этому человеку? Господи, где же предел?

— Не понимаю.

— Это касается прошлого. Твоего.

Мэри резко отпрянула, вцепившись в сумочку и с ужасом глядя на Шерлока. — Отец?

— Нет. — Он не повернул головы, не посмотрел ей в глаза. Он продолжал сидеть прямо, покусывая губы и явно волнуясь. И вдруг подался вперед, заприметив в безлюдном скверике что-то, достойное его интереса.

Мэри проследила за взглядом, и сердце тревожно сжалось, хотя ничего тревожного и уж тем более опасного в том, что она увидела, не было, да и быть не могло. Двое медленно шли по аллее — высокий старик и молодой крепкий мужчина, поддерживающий его под локоть бережно, но надежно. Именно с них Шерлок не спускал внимательных и странно загоревшихся глаз.

Пара целенаправленно приближалась к одной из скамеек — как видно, излюбленной, той, на которой старик привык отдыхать изо дня в день. Причуды пожилых порой не подвластны ни законам, ни логике. Мужчина осторожно усадил своего изможденного спутника, любовно закутав пледом слабые ноги, и пристроился рядом — очень близко, плечом к плечу, согревая одряхлевшее тело своим полнокровным теплом. Он хочет его обнять, подумала Мэри, как трогательно и как… нежно. А потом мужчина взглянул на неё, и внутри всё оборвалось. Конечно, конечно, она узнала его. Даже издалека.

— Роберт? — изумленно прошептала она.

— Что?

— Роберт Гард.

— Да.