Не наше дело

До меня медленно дошло, что вчера, отдав квадроцикл Фрее, я забыл забрать брошенную в один из закрепленных на багажнике кофров рацию. Я открыл сундучок. Рация была на месте. Я тут же закрепил ее на поясе. Гартман с ироничной улыбкой наблюдал за мной. Кивнув профессору, я двинулся в обратный путь.

— Седьмой канал! — крикнул он мне в спину.

Я высоко поднял руку в знак того, что услышал его.

Когда я вернулся в зал приемов, то застал там только конунга и бледного, держащегося за живот Торбьорна. Готфрид одним небрежным движением руки отпустил приведшего меня стражника, а другим, столь же небрежным, предложил мне сесть, что я и сделал.

— Ты, значит, это все придумал? — Торбьорн впервые смотрел на меня с уважением. — Если постараться, то все можно успеть за вечер, — тут он скрючился, лицо его перекосило страдание, — только, наверное, без меня. Отпусти, Готфрид, — взмолил он конунга, — не дотерплю.

— Иди, от тебя пользы сейчас все равно не будет, — с досадой махнул рукой конунг.

В зал вбежала Фрея, неся целую кипу здоровенных кусков кожи.

— Метки будем из кожи делать, так быстрее всего, — объявила она нам, вывалив все это богатство на стол, — держи ножницы.

Резать листы кожи на десять тысяч квадратиков — это явно не княжеское дело. Очевидно, именно так решил конунг и, одобрительно подмигнув мне, покинул зал приемов. Мы с Фреей остались одни. На второй сотне квадратиков у меня начала болеть рука, на четвертой я уже натер мозоль. Ближе к тысяче я просто перестал чувствовать свою руку. Радовало одно: стопочки нарезанных кусочков возле Фреи росли гораздо быстрее, чем у меня. Вырезать все пять тысяч мне явно не придется.

— Тысяча готова. — Фрея положила ножницы на стол и начала разминать затекшие пальцы.

Я увидел красные пятна мозолей на ее руке.

— Отдохни, я сам все нарежу, — вырвалось у меня.

Фрея рассмеялась:

— Конечно, нарежешь, только не скоро. А времени совсем немного, если хотим все успеть.

— Ты можешь начать подписывать. — Я продолжал изображать рыцаря, втайне надеясь, что мне не придется одному махать ножницами.

— Подписывать нам поможет архивариус.

Фрея вновь взялась за работу. Я старался не отставать.

Когда я накромсал уже три тысячи кожаных кусочков, а Фрея перевалила за четыре, в зале появился Альбер. Под мышкой он аккуратно держал свернутую в рулон карту города. Оценив наши страдания, архивариус мгновенно включился в работу. Любезно оставленные конунгом ножницы стремительно замелькали в его тонких длинных руках. Вскоре с первым этапом изготовления меток было покончено. И тут оказалось, что ко второму этапу я перейти не могу. Пока Альбер извлекал из своего мешка принесенные перья и банки с чернилами, я тупо рассматривал свою правую руку. Чем дольше я на нее смотрел, тем больше во мне росла уверенность, что это рука не моя, во всяком случае, я ее абсолютно не чувствовал. Все попытки хотя бы пошевелить пальцами заканчивались безуспешно. Указательный палец пострадал сильнее всего. В том месте, где он постоянно соприкасался с железным кольцом, кожа на нем слезла и выступила кровь. Наверняка это было сущей безделицей для средневекового островитянина, а именно такие меня и окружали, но мне казалось, что я получил настоящее боевое, ну или, как минимум, трудовое ранение.

— Пойдем-ка со мной. — Фрея коснулась моего плеча.

Следуя за ней, я вышел из зала, прошел через какой-то темный коридор и оказался в небольшом помещении, похожем на кухню, во всяком случае, все полки в этой комнате были заставлены разнообразной посудой. Фрея взяла в руки горевшую в углу масляную лампу, присела на корточки. Вскоре в очаге начали потрескивать дрова, запахло дымом. Вода в котелке нагрелась на удивление быстро, я даже не успел задремать.

— Иди сюда. — Фрея попробовала воду пальцем, высыпала в котел какое-то измельченное сено. — Суй руку в котелок. Да не бойся ты, не кипяток.

Я опустил руку в котел. Вода действительно была горячей, но терпеть было можно. Я почувствовал, как кровь прилила в расширившиеся от тепла сосуды. Вода в котле начала краснеть.

— Сейчас сварюсь ведь. — Держать руку уже не было сил, и я выдернул распаренную кисть.

— Так гораздо лучше. — Фрея придирчиво осмотрела мою руку.

Пока я отмокал, она успела изготовить желто-зеленую кашицу из листьев неизвестного мне растения. Именно эту неаппетитную массу она осторожными движениями нанесла мне на рану, а затем ловко перевязала ее куском мягкой ткани.

— Спасибо тебе. — На мгновение я задержал ее руку в своей ладони.

— Здесь не за что благодарить, — она мягко высвободила руку, — надеюсь, твой совет действительно поможет моему отцу, и завтра мы поймаем убийцу. Так что если кого и надо благодарить, так это тебя.

— Пока рано, еще же никого не поймали.

Мы вернулись в зал приемов, где Альбер, высунув язык от усердия, старательно вычерчивал цифры на кусочках кожи.

— Я не знал, что вы используете те же цифры, что и мы, — не смог я сдержать удивления.

— Я же тебе говорила, Мартин многому научил нас, в том числе и этим цифрам.