Не обижайте Здыхлика

Первая: все меньше людей осмеливались его обижать. Одно дело – дать подзатыльник жалкому смешному заморышу, другое – проделать то же с симпатичным юношей, к тому же рослым и мускулистым. Ребята из школы не то чтобы просекли, в чем дело, но явно что-то подозревали, хотя и не высказывали вслух (кто же такое выскажет!), и со Здыхликом не связывались, да и учителя как-то попритихли, включая по-прежнему визгливую, но расплывшуюся Тортилу. Приходилось довольствоваться хамами в общественном транспорте, невежливыми продавщицами и ночными хулиганами.

Вторая: ему хотелось большего. Он сам не знал чего, но то, что он делает, стало казаться ему каким-то мелким и незначительным. Слабо все было как-то и скучно, а временами и противно.

Юджин. Бизнесмен

Нет у Юджина нормального офиса.

Ну разве это офис? Две затхлые комнатки на втором этаже дурацкого здания желтого цвета, в котором раньше был, смешно сказать, детский садик. Времена пошли лихие, детей в стране родится мало, вот и идут такие здания под офисы, ну да это ладно, это ничего. Но ведь бывают же нормальные бывшие детсады? Бывают. Почему дурак Санек, которому четко было сказано – снимешь нормальное помещение, выбрал вот это вот?

Нету Юджину никакого покоя. Так все хорошо начиналось: мать спокойненько выносит с завода всякие приборчики, Юджин спокойненько возит их в относительно дружественную державу, где вежливые паны спокойненько скупают их за реальные деньги. Так нет, фигушки, закрыли завод. Нет, ну зарплату вы не платите – ладно, ну хоть дайте людям воровать спокойненько, ежики вы лысые. Нет, и это нельзя. Ну хорошо. Перебрался Юджин из своего городишки в нормальное место, Санька прихватил, квартирку подснял, начали на пару возить из другой дружественной державы свитера с люрексом, джинсы с вышивкой, куртки-кожанки с карманами на спине. Сложишь барахло в клетчатые баулы, набьешь полное купе, сам в коридоре спишь – романтика. Проводнику прикажешь заткнуться – слушается, таможенникам прикажешь деньги не клянчить – слушаются, ну, это он, Юджин, умеет. Так ведь тоска гложет: ерундой занимаемся, размах не тот. Ну ладно. Поднаняли людей, те стали сами ездить, сами на рынке торговать, а он, Юджин, сиди в офисе да прибыль подсчитывай. И все равно все кажется: мелко, не то что-то. Да и Санек все мозоли оттоптал: ты, мол, каждого можешь заставить сделать что угодно, что ж мы как бомжи с тобой, давай в короли выбираться. Да как в короли-то? Это ж надо придумывать, кому чего приказывать. А соображалки только на мелочи и хватает. Почему тот, кто подарил Юджину способность людьми командовать, не дал ему в придачу соображалки? Где справедливость?

Выходит, нету опять у Юджина никакого счастья. Хоть в песок закопайся.

Юджин вздыхает и поднимает глаза на двух посетителей.

– Ты че, оборзел, что ли, я не понимаю? Плохо слышишь или как? Чувак, с братками надо делиться, а то нехорошо получится. А мы, чувак, не любим, чтобы нехорошо получалось, понял?

Двое амбалов в низко надвинутых на глаза черных маленьких шапках стоят перед столом Юджина. Похожи, как близнецы. Может, они и есть близнецы, думает Юджин. Может, они все близнецы. Рожает и рожает их как под копирку одна и та же мать-героиня, узколобых, мускулистых, сиплоголосых бойцов бандитского фронта.

Один лениво похлопывает себя по мощной икре бейсбольной битой. У другого очень неприятно оттопыривается карман.

– Да вы присядьте, – говорит Юджин.

– Да мы постоим, не гордые!

«А ну сели, я сказал!»

Амбалы-близнецы угрюмо переглядываются и одновременно садятся.

– Значит, вопросов больше не задаем, сюда не суемся. Наверх передаем, что крыша у Юджина уже имеется, да такая, что всех вас еще поимеет. Ясно, нет?

Вытаращивают крохотные глазки и кивают, будто кто их дергает за ниточки.

– Жека! Проводи посетителей.

Из другой комнатки вываливается гориллообразный Жека Большой. Его челюсть двигается с такой интенсивностью, будто во рту у него бетономешалка.

– Ну? – говорит он, дыша мятой на весь кабинет.

«Встать!»

Абмалы вскакивают как по команде.

«На выход!»

Толкаясь друг о друга, направляются к двери. Жека задерживается у стола Юджина.

– Их по полной программе проводить или как? – спрашивает он вполголоса. И тут же зевает во всю свою бегемотскую пасть.

«Рот прикрывай, зверюга, когда зеваешь начальству в лицо!»

Жека вздрагивает, его гигантская ладонь дергается вверх, закрывает собой пасть.

– Хватит, шеф, а? – говорит он умоляюще. – Мне уже вообще ничего нельзя. Скоро как святой буду.

Юджин вздыхает.

– Беда мне с тобой. Ладно, проводи уж по полной. Чтобы все как у людей.

– Тогда велите им не стрелять, а? У меня шкура не луженая.

– Далеко ушли… Ладно, сейчас.

Юджин закрывает глаза, сосредотачивается на образах близнецов и мысленно произносит: «Ствол не вытаскивать, биту не трогать, терпеть, бояться, бежать!»

– Ага, шеф, – дышит на него мятой невидимый Жека. – Пошел я. Сейчас я их.

Юджин слышит его тяжелые шаги. Юджин открывает глаза, качает головой.