Не обижайте Здыхлика

Держать при себе Жеку – хуже, чем завести дома дикого кабана. Это тупое животное то и дело норовит нагадить, где ест. Юджин уже запретил ему напиваться в рабочее время, напиваться накануне рабочего дня, обращаться с девушками как с панельными шлюхами, обращаться с панельными шлюхами как с боксерскими грушами, избивать людей без серьезного повода, глотать, нюхать и колоть все, что глотают, колют и нюхают, отбирать кошельки у случайных встречных, мочиться в подворотнях и сморкаться в рукав, но Жекино диковинное воспитание все равно продолжает лезть изо всех щелей. Юджин уже и удивляться перестал. Иногда Юджину ужасно хочется приказать Жеке удавиться или утопиться, но почти тут же становится его ужасно жалко. Да и без Жеки трудно. Жека играет видимость Юджиновой крыши. Наличием Жеки все эти шакалы, накладывающие лапы на чужие заработки, объясняют то, что они Юджина не трогают; даже распускают слухи, что у Юджина таких Жек – толпы. Не могут же они друг другу, да и себе, признаться, что вот Юджин им приказал – и они послушались. А так вроде все легально. Если в теперешнем мире вообще можно говорить о легальности.

– А чтоб вас всех, – говорит Юджин вслух. – Достали, блин.

– Кто же вас так достал? – спрашивает нежный девичий голосок.

Посреди его кабинета стоит невесть откуда взявшаяся девица в песочного цвета костюмчике. Волосы рыжие, как мандарин, собраны в аккуратненький пучок.

– Э, – выдавливает из себя Юджин.

– Я бы на вашем месте поздоровалась, – говорит девица.

– Здрасьте, – кивает Юджин. – А вы кто?

– Добрый день, – улыбается ему как родному удивительная девица. – Я присяду? Будем считать, что вы мне сами это предложили. Вот, – она усаживается на краешек стула, – так гораздо лучше. Приступим?

Сейчас рекламные проспекты достанет, морщась, думает Юджин. Или примется в секту завлекать. Типа отринь земное, возлюби Всевышнего как себя самого.

«Шла бы ты отсюда, а?»

– Ох, нет, нет, – девица улыбается еще лучезарнее. – Приказывать вы будете тем, на кого это действует. А у меня против таких, как вы, выработан иммунитет. Так вот. Моя приятная обязанность состоит в том, чтобы приглашать людей с особыми способностями войти, так сказать, в круг своих. Вы не задавались вопросом, один ли вы такой на свете? Я отвечу: нет, вы не одиноки во вселенной.

Юджин открывает было рот, чтобы спросить у рыженькой, что за чушь она тут несет, – да так и застывает с открытым ртом, внезапно понимая, что верит ей на все сто. Конечно, должны быть еще такие. Конечно, с ними надо познакомиться, а как еще?

Он послушно записывает в свой блокнот адрес и дату, после чего девица удаляется с такой скоростью, будто ее кто-то выключил, как изображение на экране.

– Ну ладно, – говорит Юджин вслух, глядя в собственный блокнот. – Сходим.

Яся. Первое путешествие

Яся кормит старшую дочь с ложечки. Дочь уже умеет есть сама, но чтобы ее уговорить покушать невкусное (а вкусным этот ребенок считает только сладкое), требуется несколько больше сил, чем сейчас есть у Яси. Если честно, у Яси нет сил совсем.

Яся помнит, что вот-вот проснется младшая. Ее надо будет перепеленать, покормить, упаковать в коляску, затем быстро одеть упирающуюся старшую и всех вместе вывести на прогулку. Передвигать ноги по улице – правую, левую, правую, левую. Смотреть на чужих детей в песочнице – радостных, ревущих, дерущихся, всё наружу, все чувства, будто кто-то вывернул этих суетливых существ наизнанку. Слушать жалобы их родителей на старшую дочь («Ваша опять игрушки отбирает, сделайте что-нибудь!»). Успокаивать разбушевавшуюся младшую. Кормить ее грудью в сторонке. Оставлять недокормленную в коляске и бежать за старшей, которая удрала с площадки и развлекает песнями тихих пьяниц из соседнего двора. Возвращаться с орущей старшей под мышкой и снова успокаивать младшую. Слышать за спиной, а то и в лицо что-то вроде «нарожала, а воспитывать не умеет». Везти дочерей домой (старшая уселась в коляску позади младшей), даже не пытаясь выковырять из ушей застрявшее там «не умеет». Не умеет, да. Яся не умеет воспитывать. Не умеет растить детей. Так считают все окрестные тетки и бабки. В этом уверены врачи из поликлиники («Мамаша, да вы никак угробить ребенка решили?»). Даже мама, когда приезжает в гости, хотя и молчит, скорбно поджав губы, но при первом удобном случае перекладывает всю детскую одежду на другие места («Когда тебе-то прибираться, хоть помогу»), а старшую внучку кормит исключительно тем, что привезла с собой. Кажется, дай ей волю, она и молоко в Ясиной груди заменила бы на что-нибудь более полезное – и спасла бы младшую от колик, газиков, аллергии, паратрофии, что там еще приписывают ей врачи. А Юрек? А что Юрек. Растить детей – женское дело. А Юрек работает.