Не отпускай меня никогда

– Да. Но получается какая-то ерунда. Я и не думала, что будет так плохо!

– Грейс!!!

Теперь это был уже не крик, а настоящий рев. Отчаянный призыв человека, у которого не осталось выбора. Билли вспомнил Стэнли Ковальски из пьесы «Трамвай „Желание“», как он кричал, стоя в разорванной майке под окном своей жены Стеллы. Билли ревел это имя на сцене каждый вечер, три месяца подряд – тогда ему было всего двадцать два.

Крик прокатился оглушительной волной. Билли ощутил чужую боль, молнией прошившую Грейс и его самого.

Потом на нижнем этаже громко захлопнулась дверь.

Грейс продолжала плакать.

Рейлин пришла к ним в полшестого, как будто и не отлучалась с работы пораньше. Билли узнал ее фирменный стук: раз, два, три, пауза, четыре… Тихий, едва слышный.

Прошел к двери, впустил Рейлин внутрь. Потом указал на диван, где растянулась Грейс, слегка посапывавшая и пускавшая слюни во сне.

– Неожиданный поворот, – сказала Рейлин, пока Билли привычно запирал замки.

– Так и заснула в слезах, – пояснил Билли. – Лежала и плакала больше часа. Израсходовала целую коробку бумажных платочков. А потом, видимо, силы закончились.

Рейлин присела на край диван и осторожно погладила Грейс по голове.

– Бедняжка… Раз уж она спит, то, может, не станем будить?.. Просто я хотела попросить: пусть она останется у тебя подольше. Не волнуйся, только на сегодня, в качестве исключения. Сам понимаешь…

– Н-нет, не понимаю. Даже не догадываюсь, что ты хочешь сказать.

– На всякий случай. Вдруг ее мама все-таки вызовет полицию.

Билли опустился на диван рядом с Рейлин, задев ногу девочки. Грейс даже не пошевелилась.

– То есть, если здесь появятся копы, то ты заявишь, что слыхом ни о чем не слыхивала?

– В такой формулировке как-то неприятно это звучит.

– В такой формулировке это звучит как уголовно наказуемое преступление. Раньше ты планировала сказать полиции, что присматриваешь за Грейс, и девочка просто не захотела возвращаться домой.

– Уголовно наказуемое?! И как у тебя язык поворачивается… – вскинулась Рейлин. – Ты прав. Не знаю, что на меня нашло. Тяжелый денек выдался.

– Много всего навалилось, – кивнул Билли.

Рейлин встала, подняла Грейс с дивана и осторожно взвалила девочку себе на плечо. Грейс безвольно повисла на ней, так и не проснувшись.

– Что ты сказала ее маме? – спросил Билли, разрываясь между страхом и любопытством.

– Ровно то, о чем мы договаривались.

– И что она ответила?

– У нее нашлась для меня пара ласковых слов. Сказала, что не верит, будто Грейс сама все это придумала. Надеюсь, теперь до нее наконец дойдет.

Рейлин с Грейс на руках повернулась к двери, и Билли кинулся отпирать замки.

– Думаешь, мы поступаем правильно?

– Не знаю, Билли. Остается только надеяться.

Рейлин осторожно выглянула наружу и осмотрелась, прежде чем выйти на лестничную площадку.

Билли проводил их взглядом. Потом снова запер дверь.

Всю ночь он просидел перед телевизором, пересматривая старые фильмы. Лишь бы не слушать, как бьются крылья. Где-то полпятого утра, на середине «Завтрака у Тиффани», сон все-таки его одолел. Крылья только этого и ждали.

Глава 14. Грейс

В следующее воскресенье Грейс отправилась повидать Фелипе и передать ему новости от Рейлин. Уже подойдя к его порогу, она вдруг заметила, что дверь в квартиру мистера Лафферти открыта нараспашку.

Конечно, лучше бы пройти мимо – в прошлый, когда она попыталась туда заглянуть, поднялся страшный переполох, – однако новость, предназначенная Фелипе, была уже напрочь забыта. Выбора не осталось.

Грейс замерла и напряженно прислушалась, стараясь определить, есть ли кто внутри квартиры. Там громко чихнули, и она подпрыгнула от неожиданности.

Она осторожно прощелкала к открытой двери (Грейс опять надела свои чечеточные туфли, очень уж они ей нравились), готовая к любой неожиданности. Мужчина в джинсах и красном свитере сидел на небольшом табурете перед бюро и перебирал бумажки.

Грейс старалась вести себя очень тихо, но он все равно услышал ее и поднял голову.

– Привет.

– Здрасьте, – ответила Грейс. Получилось на удивление тихо. Наверно, ей было немного не по себе.

– Ты здесь живешь?

– Ага. Раньше жила на нижнем этаже с мамой, но сейчас пришлось переехать, потому что она… плохо себя чувствует. Так что я вроде как живу у Рейлин в квартире «B». А вы кто?

– Питер Лафферти. Я только сегодня утром прилетел. Нужно разобрать отцовские вещи… хотя что тут разбирать. И дела уладить.

– Какие дела?

Он посмотрел на Грейс, будто в нерешительности. Грейс не поняла, из-за чего вышла заминка, но про себя решила, что глаза у гостя хорошие. Зеленые.

– Надо разобраться, не оставил ли он указаний. Похороны или кремация. Такие вот дела.

– Ясно, – сказала Грейс.

– Ты была знакома с моим отцом?

– Ага. Он мне очень помог. Целых три раза всего за несколько дней.

Сын мистера Лафферти снова вскинул на нее глаза. На этот раз он выглядел куда более заинтересованным. Грейс всмотрелась в лицо гостя и пришла к выводу, что его что-то сильно зацепило.

– Так ты моего отца хорошо знала?

– Нет, не то чтобы хорошо. Просто он был очень добр ко мне.