Не переходи дорогу волку: когда в твоем доме живет чудовище

Мы ели все подряд – улиток, картошку, дзадзики, долмадес, осьминога, креветки, хлеб и многое, многое другое, и конечно, еще пили вино и затем ракию. Мы снимали себя на фото, и некоторые из этих снимков вышли серьезными, но большинство дурацкими. Мы провели ночь по одну сторону стола, смеясь и прилюдно целуясь более бурно, чем я обычно могу себе позволить. Когда мы уезжали оттуда, прежде чем сесть обратно на скутер, он прислонился к разрушающейся каменной стене, притянул меня к себе и крепко поцеловал. Ночь вокруг нас была почти безмолвной, а город был так далеко, что казался сном, или открыткой, или сценой из того романтического фильма, который я, скорее всего, терпеть не могу.

На обратном пути в Ираклион движение замедлилось, мы еле ползли через деревню.

– Свадьба, – сказал Стелиос через плечо. – Небольшая. Может быть, человек на шестьсот.

Я слышала рассказы о свадьбах на Крите: фейерверки, жених и невеста приезжают на лошадях, стрельба из оружия, огромные столы с едой, так много людей танцуют в унисон, что от этого резонанса люстры падают на землю, взрываясь стеклянными осколками. Я спросила, можно ли нам все там испортить.

Если бы мои татуировки были спрятаны, то мы бы не выглядели так подозрительно, но я оставила его толстовку в том ресторане, где мы были разогреты выпивкой и похотью. Мы ходили вокруг приемной стойки в течение пяти минут, и я была очарована столом с великолепной рыбой, которая была приготовлена целиком и сверкала ярко-розовым светом под лампами, ее размер не был похож ни на что, что я до этого видела в магазинах или ресторанах. Мы уже попали под подозрение, люди останавливались и пристально смотрели на нас, поэтому Стелиос взял меня за руку и прошептал: «Я думаю, пора уходить, если мы хотим остаться в живых», – и хотя я последовала за ним, но потерялась в воспоминаниях об отце на кухне нашего дома, и внимание отца было приковано ко мне, когда я стояла на подножке рядом у столешницы. Он щелкнул пальцами.

– Лиза, слышишь? – сказал отец, и его голос заставил меня перевести взгляд с рыбы на его лицо. – У некоторых рыб, таких как эта, нужно обязательно вынимать все внутренности, потому что они ядовиты.

Он поднял половину того, что было в рыбе, на ее щелевидном теле появилась склизкая улыбка.

– Положи кишки в мешок, чтобы кошка не смогла до них добраться. Поняла?

– Ага. Кишки в мешок.

– Хорошо. Знаешь, тебе нужно уметь все это делать, ведь когда-нибудь ты будешь готовить для своего мужа.

Я закатила глаза и посмотрела на растерзанную рыбу.

– Что, ты не выйдешь замуж? – спросил он.

Я покачала головой и поднялась на носочки, как в танцевальном классе.

Отец рассмеялся.

– Ты еще передумаешь. Когда-нибудь найдешь себе хорошего греческого парня и выйдешь замуж.

– А если он будет не грек? – спросила я, думая о невысоком итальянском мальчике из моего класса, потому что была влюблена в него по уши.

– Нет, конечно, он будет греком.

– Папа, – сказала я, – не все в моей школе греки.

– Поверь тому, что я говорю. Выйди за хорошего греческого парня, – сказал он и одним ловким движением вынул из рыбы хребет.

* * *

Мы со Стелиосом ушли со свадьбы и погрузились в еще одну ночь походов по барам и разговоров о любви и нашем будущем – куда мы идем, чего хотим от жизни и прочих пьяных бесед, которые случаются между людьми, у которых зажглась какая-то любовная вспышка во время путешествия. Мы так много пили, что я не помню, как оказались в стрип-клубе и почему нас оттуда выгнали. Не знаю, сколько баров мы обошли после и сколько еще бухла в нас там влили.

На следующее утро я проснулась в одном лифчике, в который, очевидно, засунула пять зажигалок. Из моего рта густо воняло сигаретами. Я с трудом села, моя голова кружилась с похмелья, и я обнаружила, что переставила мебель в гостиной. Одеваясь, я поняла, что каким-то образом умудрилась потерять один ботинок.

Я опустилась на край матраса и разрыдалась, в моих висках стучал пульс. Я приехала в Грецию не для того, чтобы напиваться до потери сознания или трахаться, пока бесконечная душевная боль не пройдет. Какого черта, я могла заниматься тем же самым и во Флориде. На краю кровати у меня в голове крутилось старое слово: «сломлена». Я ехала в Грецию пусть и с приблизительным, но планом, и вот я сидела, опустившись здесь на самое дно. Я облажалась. Если я хотела найти своих родственников, то они совсем не торопились прийти ко мне сами.

«Завтра, – подумала я. – Завтра я поеду туда». И на следующий день дошла до автобусной остановки в обжигающие тридцать семь градусов жары и купила билет до Вори. Пока я сидела на скамье и ждала, мимо прошел мужчина, насвистывая песню «You Are So Beautiful to Me», и мое сердце запрыгало. Вселенная быстро напомнила мне, что от отца никуда не деться. Я встала и принялась шагать. За шесть евро я отправлялась в деревню моего отца, и мне казалось, что он незримо следует за мной. Отныне встречи с ним было не избежать.

Глава 14 Ностос