Не плачь

На Бене тонкие хлопчатобумажные бежевые брюки и переливчатая рубашка поло. Одет он безупречно и выглядит потрясающе, хотя, скорее всего, на работу приехал на велосипеде – он часто так делает. У него гибридный велосипед «Швинн», который он ставит в хромированную ячейку на велопарковке возле здания и пристегивает велозамком. У него фигура бегуна, гибкая, но мускулистая. Он любит одежду в обтяжку – сшитые на заказ рубашки и узкие брюки. Наверное, ему хочется, чтобы все видели его ягодичные мышцы и мышцы живота. Во всяком случае, мне так представляется.

Не секрет, что я по уши влюблена в Бена. Я совершенно уверена, что об этом известно всем на свете, кроме него.

Бен достает из коробки бумажный носовой платок и прижимает к моему пальцу. Руки у него теплые, движения решительные. Он держит мою руку в своих, совсем рядом с моим сердцем. Он с улыбкой дергает меня за руку, заставляя поднять ее повыше.

– Считается, что так кровотечение скорее остановится, – говорит он, и я впервые за долгое время тоже улыбаюсь. Мы оба прекрасно знаем: еще ни один человек на свете не умер от потери крови, порезавшись бумагой. Единственное последствие – пятна на дурацких финансовых документах; потом их без труда можно замазать. Ну а со мной все будет хорошо. – Извини, что вчера тебе не перезвонил, – продолжает Бен. – Что там у вас стряслось? – Он захватил с собой мою записку: «Нам нужно поговорить как можно скорее».

У меня потребность сейчас же излить Бену душу, рассказать ему об Эстер, о пожарной лестнице, о странном письме, которое начинается словами «Любовь моя», и так далее. Мне очень многое нужно рассказать Бену, но я этого не делаю.

Во всяком случае, сейчас. Я не хочу говорить здесь. Сплетни у нас на работе распространяются со скоростью лесного пожара, а мне меньше всего хочется, чтобы какая-нибудь любопытная сотрудница, сидящая неподалеку, рассказала всем остальным, какая я никудышная соседка или как Эстер от меня отказалась.

Нас с Беном и Эстер можно назвать закадычными друзьями. Мы как три мушкетера. Это я свела нас вместе. С Беном я была знакома по работе – мы поступили в компанию в один и тот же день и вместе провели восемь трудных часов в отделе кадров, заполняя горы документов, смотря бесчисленные видео, сидя на инструктаже. Я скучала невероятно, но через два часа Бен повернулся ко мне (мы сидели на вращающихся креслах в каком-то дурацком конференц-зале) и спародировал кадровичку, которая явно злоупотребляла ботоксом. Лицо у нее было совершенно застывшим; улыбаться она не могла.

Я так хохотала, что кофе полился у меня из носа. С тех пор мы дружим; почти каждый день вместе ходим на обед и позволяем себе роскошь сплетничать за кофе о наших юристах.

И вот настал день, когда я поселилась у Эстер; это произошло недели за две до того, как наша с Беном парочка превратилась в троицу.

Эстер предложила устроить вечеринку в честь моего новоселья. Она украсила квартиру и приготовила кучу закусок. Да, Эстер любит и умеет устраивать вечеринки. Она пригласила целую кучу своих знакомых: из книжного магазина, из средней школы, из дома и из квартала. Кроме того, она позвала к нам Коула, физиотерапевта с первого этажа, и Ноа с Пэтти из соседнего дома. Я пригласила Бена.

Все остальные приходили и уходили, но к концу вечера остались только мы с Эстер и Беном; мы все болтали и болтали, пока не наступило утро и Прия не позвонила ему, прервав наше веселье. Он нехотя ушел, но в следующие выходные вернулся – Прия была занята, потому что готовилась к зимней сессии.

«Он тебе нравится, да?» – понимающе спросила Эстер, когда Бен ушел.

«Неужели это так заметно?» – удивилась я. Правда, потом я призналась, что мои чувства не имеют никакого значения, потому что у Бена есть подружка. Мы с Эстер сидели на диване бок о бок, глядя в почерневший телеэкран.

«Что ж, – заметила Эстер простодушно и откровенно, как всегда, – значит, он многого в своей жизни лишается… Ты ведь это понимаешь, Куин? – И я кивнула, хотя, конечно, ничего не понимала. – Он многое теряет». Она была так убедительна, что я невольно ей поверила.

На следующие выходные Бен снова пришел расслабляться со мной и Эстер.

Если на свете есть человек, способный помочь мне найти Эстер, то это Бен.

– Что случилось? – спрашивает Бен, но я ничего ему не рассказываю, а отвечаю вопросом на вопрос, прижимая платок к пальцу, чтобы остановить кровь:

– Пообедать хочешь?

Хотя нет еще и одиннадцати, он не возражает.

– Пошли! – говорит он, я встаю с кресла, и мы выходим вместе.

Мы идем в «Сабвей», как всегда, и, как всегда, я беру одно и то же: сэндвич из белого хлеба с ростбифом, а он – куриный салат. После того как мы усаживаемся в отдельной кабинке у окна, я признаюсь:

– Вчера Эстер не было всю ночь… – Я понижаю голос и почти шепчу: – Эстер не было дома и в ночь с субботы на воскресенье.