Не покидай Мэнгроув Плейс (СИ)

  "Это совершеннейшая правда", - думает он, глядя в яркие глаза своей великолепной напарницы. Он понятия не имеет, отчего той вдруг вздумалось бросить Нью-Йорк и мечты о бродвейских подмостках, вернуться в Луизиану и наняться в детективное агентство Пембертона, но он благословляет день, когда Лу снова возникла на его пороге - спустя почти пять лет после окончания школы.

  А ещё он никогда не спрашивает, ради чего во время жизни в Нью-Йорке Лу вшила себе в грудь импланты. Но, увидев её в дверях своего новоиспечённого агентства с сиськами размера "С", Зак ничуть не удивился. Это же была Луиза Эмбер Филипс!

  А от неё всего можно было ожидать.

  - Никому не говори, - прыскает та, моментально приходя в хорошее настроение, но тут же серьёзнеет. - Ладно, кто из покойников был следующим?

  - Кристина Шарп, кузина старика, пожилая дама, весьма тучная и страдавшая диабетом. Она...

  - Инсулинозависимая форма? - тут же перебивает Лу.

  - Угу, - подтверждает Зак. Его, обстоятельного тугодума, молниеносные реакции напарницы всегда восхищают. Вот как сейчас.

  - В анализах нашли гипер- или гипогликемию?

  "У этой заразы не глаза, а прожекторы", - думает Зак, невольно улыбаясь, хотя в обстоятельствах чьей-то гибели нет ничего забавного.

  - Ну что ты лыбишься, как идиот? - нетерпеливо упрекает его Лу. - Давай, выкладывай.

  - Диагностировали гипергликемию, - торжественно изрекает Зак и зачем-то поясняет: - Переизбыток сахара.

  - Бедная старушенция забыла ввести себе инсулин? Быть такого не может. Если она много лет страдала диабетом, то привыкла колоться по часам.

  Зак только пожимает плечами, словно говоря: будь тут всё так просто, нас не пригласили бы в дом Монтгомери:

  - Взглянешь на фото покойницы?

  - За неимением самой покойницы больше ничего и не остаётся, - бурчит Лу. - Остывший след для ищейки всё равно что... мать твою!

  Фотография, протянутая Заком, едва не выпадает у неё из пальцев.

  Морщинистое лицо пожилой женщины, запечатлённое безжалостным полицейским объективом, искажено невыразимым ужасом. Детским, всеобъемлющим, обрывающим дыхание.

  - Что-она увидела? - бормочет Лу дрогнувшим голосом.

  Зак снова пожимает плечами и забирает фотографию:

  - Причиной смерти объявлена остановка сердца, вызванная спазмом сосудов, который, в свою очередь, обусловлен гипергликемией.

  - И ещё сильнейшим нервным потрясением, - поправляет Лу. - Преклонный возраст, диабет, сердце изношено, ничего удивительного. Но всё-таки, чего или кого она так испугалась? Где её нашли?

  - В собственной спальне, - бесстрастно отвечает Зак. - На ковре. Дверь спальни была отперта. Но признаков постороннего присутствия нет, подозреваемых нет. Никто из домашних по коридору не проходил, криков о помощи не слышал.

  - Твою мать, - тихо повторяет Лу, тряхнув головой, словно отогнав какую-то мысль. - Ладно. Теперь покажи мне третьего покойника... как его там... Джозефа Маклина, двоюродного кузена. Покажи фотку, а я угадаю, как он умер. Ну же, сыпь. Ставлю двадцатку, что угадаю.

  Зак поднимает брови, несколько мгновений выдерживая драматическую паузу, а потом снова лезет в папку.

  - Держи, мисс Угадчица.

  Кузен Роджера Монтгомери, Джозеф Маклин, распростёрт на полу, одетый в клетчатую рубашку, распахнутую на груди, и тёмные брюки. Его голова откинута назад, а на худой шее, неестественно вытянутой, темнеет полоса.

  - Твою мать... - в третий раз повторяет Лу, понимая, что её заело, как испорченный диск в музыкальном автомате. - Вот же дерьмо! Дерьмовое дерьмо! Странгуляционная борозда!

  - Она самая, - Зак почти виновато разводит руками. - Коронер вынес вердикт - самоубийство. Бедолага повесился в спальне на шнуре от портьер. Очень старомодный способ. Двадцатку не получишь, всё сразу было ясно.

  - Да какого... рожна! - Лу вновь срывается с места, но её вовсе не двадцатка волнует. - Мужик приехал за наследством, чтобы повеситься, так и не дождавшись бабла?! Коронер что, конченый идиот?

  - Отнюдь, - невозмутимо возражает Зак. - Дверь пришлось взломать, чтобы попасть в комнату. Спальня была не просто заперта изнутри, а прямо-таки задраена - и дверь, и окно. А в крови у Маклина нашли столько алкоголя, что это, можно сказать, была вовсе не кровь, а чистый виски.

  - То есть, - бесцветным голосом констатирует Лу, останавливаясь прямо перед ним, - несмотря на всю эту байду с завещанием и крайне мутные обстоятельства всех трёх смертей, никто из официальных лиц не усмотрел в них ничего криминального?

  - Именно.

  - Вот дерьмо! То есть весьма прискорбно, хочу я сказать, - Лу снова безжалостно ерошит свои кудри.

  - Потому-то нас и наняли. Монтгомери пребывают в панике и хотят наконец выяснить, есть ли среди них убийца.