Не прячься, ты моя!

Я буду бить и корить себя пока живу на это свете, я видел, что моя милая невеста постоянно прячет улыбку, стоит разговору зайти про ежегодные магические игры, но даже не мог подумать, что она способна подать заявку на участие в мужских играх.

Конечно, будучи молодым генералом, недавно закончившим академию, я тоже подал заявку на участие.

И вот, усадив принцессу эльфийской империи в ложу на горе, откуда был великолепный обзор на долину, я со спокойной душой отправился готовиться к выходу.

Первыми проводились командные игры. Тянулся жребий и ты мог попасть в любую из десяти команд. Я вытянул красную карточку, поблагодарил распорядителя и удалился переодеваться.

И только выйдя на огромное поле, я увидел вдали в синей десятке соперников её, мою Мари. Кровь вскипела, только я хотел броситься в сторону невесты и требовать на правах жениха ту покинуть поле, как прозвучал громкий гонг, оповестивший участников и гостей о начале соревнований.

Битва должна была идти до первой крови, раненый выбывал из соревнований и так, пока в бою не останется лишь одна команда.

Магические рупоры усиливали не только крики соперников, но и выкрики на трибунах.

Я как коршун следил, чтобы мою девочку не задела стрела или магический болл, и в какой-то момент сам пропустил удар, лицо пронзила боль, правая рука онемела, а дальше… Дальше я плохо помню, что произошло.

Меня поднимали на носилки, когда раздался громкий писк, а затем голос рефери, о применении запретного заклинания, судья мгновенно среагировал, наложив противомагический колпак, но было поздно.

Кто выпустил такое страшное оружие, имперские следователи не смогли выяснить.

Моя милая, любимая Мари оказалась в эпицентре удара, я бежал в ту сторону, забыв о пустяшной ране. Только бы она была жива, пусть ранена, но жива. Эльфы магический народ, они умеют быстро восстанавливаться. Только эти мысли роились в голове, не давая пробиться самой страшной: что её больше нет.

Со всех сторон доносились крики и стоны раненых мужчин из синей команды. Но её больше не было, взрыв был такой силы, что ничего не осталось.

Через несколько минут возле меня стоял на коленях и плакал её младший брат – Талатий, сначала выкрикивая её имя, а затем с силой тряся меня за одежду.

– Нет, нет! Она была обвешана не одним десятком артефактов, охраняющих и сохраняющих её жизнь! Всё, совершенно всё проверил самолично император, а затем и генерал Сатескалеус…

Император эльфов, безумно любивший дочь, не стал разбираться, кто виноват в смерти его единственной дочери, объявил войну двум империям, пообещав забрать жизни всех детей правителей тех стран.

Я быстро повзрослел, на войне все быстро взрослеют. Моё тело покрылось шрамами, я шёл на бой, защищая свой народ, не щадя своего живота.

И в тот момент, когда мы поняли, что проиграли сильным, бесшумным, ловким эльфам, император остроухих прислал переговорщиков, предлагая пусть хрупкий, но мир, с одним лишь требованием: ограничить магов в правах.

Мы были безгранично удивлены, но никаких пояснений по поводу такой щедрости не услышали.

Со временем начали налаживаться торговые отношения между тремя империями. Империя белого дракона вставала с колен, засеивались поля, отстраивались города. Прошли годы, моё сердце тихо стонало, но уже не кровоточило. И тут в мою размеренную жизнь врывается требование отца – жениться, он и раньше мягко намекал, а тут, словно с цепи сорвался. Женись и точка. Будущему императору не престало на трон входить в одиночестве.

Я навестил личного лекаря батюшки, поинтересовался о здоровье родителя. Тот помялся и выдал, что император здоров как бык и может ещё лет двадцать править и не чихать.

Только после того, как невест обязали привезти самые редкие фамильные артефакты, у меня появилось подозрение, что всё это устроено не для того, чтобы женить меня.

«Ну что ж, батюшка, поиграем в твои игры, да только последнее слово останется за мной», – думал я, направляясь за невестой в приграничный городок.

Поиграл, она ворвалась в мою жизнь, перевернула душу, заставив думать о себе…

В то утро Талатий без стука ворвался в мою дверь, требуя найти пропавшую полуэльфийку.

В сердце ворвались одновременно: ревность и страх. Ревность, потому что Талатий так нежно относился к девушке, только дурак не заметил бы, что он её опекает, а страх… Ну, куда она в этот раз вляпалась.

Всё же я был прав, когда повесил на неё маячок.

Ещё час-другой и я бы не успел. Отшлёпать бы непослушную девчонку, но глядя в её глаза, хочется поцеловать нежные вишнёвые губы.

– Ваше высочество, последняя невеста прибыла на отбор, его величество уже вышел из своих покоев, – тихо постучал слуга в дверь.

Я с улыбкой закрыл лицо чёрной маской и вышел за дверь.

Глава 37. Шамаклиниэль

Что она так пристально на меня смотрит? Дыру протрёт. О, ещё и в мою сторону  направляется. Кажется, я и так постаралась быть незаметной на балу, неужели и тут решила поддеть меня.