Не причеловечиваться! Сборник рассказов

Понемногу в окружающих лицах обнаруживаются знакомые черты, как в компьютерной игре из детства, где модельке рисовали ресницы, брови и меняли причёски. Представишь пару рыжих косиц на месте платинового каре – и вот она, Людка Ракитина собственной персоной. Мысленно уберёшь пивной живот, обрюзгшие щёки и нелепые усы – получается Женя Закрайный, остряк и сердцеед. Впрочем, Женька изменился только внешне: шутит, не переставая, и нашёптывает что-то Сашке Белинской в аккуратное розовое ухо. Белинская краснеет и слабо отмахивается правой рукой, на безымянном пальце которой блестит кольцо.

Говорят, что футболист Шершнев спился, а скромняга Гольдин уехал в Штаты. Ефремов прийти не смог – у него недавно умерла мама, зато у Кирилловой родился сын, кажется, третий по счёту. Кира слышит знакомые фамилии и кивает – сочувственно или удивлённо, в зависимости от обстоятельств.

Болтливая блондинка не отстаёт. Кира, наконец, вспомнила её имя. Анжелика. Маркиза, блин, ангелов. Фамилия стёрлась из памяти. Почему, спрашивается, звезда школьных дискотек выбрала её, тихоню и неудачницу? Она может пересчитать по пальцам одной руки, сколько раз за все школьные годы разговаривала с этой девицей.

Анжелка придвигается к Кире так близко, что можно разглядеть каждую пору на помятом лице. Щёки преждевременно оползли вниз. Густые наращенные ресницы напоминают жирных гусениц, и Киру поташнивает.

Возможно, думает Кира, что-то произошло до её прихода. Какая-то стычка или ссора. Ещё в школе повелось: где Анжела – там драка. Но тогда она была центром внимания, а сейчас её игнорируют. Взгляды равнодушно скользят по оплывшей фигуре, затянутой в синее платье. Кире задают вопросы, на которые приходится отвечать, а к Анжелке за вечер так ни разу никто и не обратился.

На соседний столик приносят кальян, и у Киры начинает кружиться голова. После вина во рту остаётся привкус стирального порошка. Анжелка лезет с разговорами о детях. Наконец, Кире удаётся выскользнуть в туалет. Она запирается в кабинке и садится на крышку унитаза. Надо валить. Срочно.

Скрипит дверь. Кто-то заходит, кажется, Белинская и Ракитина. Удивительно, но голоса она помнит лучше лиц. Наверное, потому что все они каждый день звонили по поводу домашнего задания. «Здравствуйте, а позовите, пожалуйста, Киру… Кирка, привет! А что задала математичка? А по русскому что на завтра? А ты не продиктуешь упражнение, я оставила учебник в парте».

Саша и Люда всегда обсуждали какую-то дичь – то гробы на колёсиках, то письма счастья, то летающие тарелки – и мало изменились с тех пор. Кира успевает расслышать: «Думала в золоте ходить будет, а он её сначала забил насмерть, а потом порубил, как котлету. И ещё делал вид, что ищет её, бедную, со всеми. Плакал на камеру, сука», – и выходит из кабинки. Увидев её, они отворачиваются к зеркалу, поджав одинаково пухлые губы.

За столом становится только хуже. Опьяневшие и докучливые одноклассники передают по кругу телефоны с фотографиями детей и животных. Закрайный показывает ролики из интернета, которые ему кажутся смешными: пьяные падают в воду, кошки и собаки дерутся между собой, ребёнок пытается повторить за отцом матерное слово. Пришло время для плана «Б» – побега из эпицентра катастрофы. Кира незаметно подтягивает к себе сумочку, возле барной стойки находит официантку и суёт ей несколько купюр – остаётся надеяться на честность.

Отдавая Кире шубку, гардеробщица опять странно смотрит. Узнала? Хотя о происшествии с отцом на стройке ей вряд ли известно. Может быть, она на каждого так смотрит, мысленно проклиная за то, что он ходит по ресторанам вместо погибшего от передоза Вовика?

Кира уже застёгивается, когда кто-то касается её плеча.

– Уходишь?

Разумеется, Анжела.

– Да, извини, голова страшно болит.

– Подожди немного. Пожалуйста, – блондинка умоляюще смотрит на Киру.

– Не могу. Мне нужно идти. Мне плохо, – она идёт к выходу.

– Стой! – взгляд Анжелки делается безумным. – Не уходи!

– Отстань, пожалуйста, – Кира толкает дверь и попадает в какую-то хтонь.

…Свет фар режет глаза, и Кира щурится. В белом ксеноновом круге, как в театре теней, скачут фигуры. Слышатся ругань и скрип снега. Она достаёт телефон и уже замёрзшими пальцами тычет в иконку вызова такси. Уехать бы отсюда побыстрее.

Движения в круге становятся гротескными. Кого-то хватают за руки, кто-то падает, снежная пыль курится в воздухе. Одна из фигур вдруг отделяется и, нелепо подпрыгивая, бежит к крыльцу, где стоит Кира.

– Вызовите полицию!

Другая фигура устремляется вслед. Мужчина бежит, на ходу доставая что-то из борсетки под мышкой. «Телефон, – проносится в мозгу Киры. – Он позвонит в полицию». Телефон оказывается неожиданно большим, и держит он его странно – слишком высоко и как-то боком.

Что ей может грозить на рынке, когда мама вскрывает ножом тюки в палатке?

Белое слепящее пятно.

… Белое слепящее пятно. Лай собаки вдалеке. Река шумит под окнами. В доме темно. Нет ни папы, ни мамы. Рыжий солдатик стучит у ворот и никак не может достучаться. Кира знает: он привёз билеты.

– Кира! Кира! – кричит солдатик у ворот.