Не принимай красную таблетку

Почему-то вспоминалось не то, что нужно. Вот они однажды вдруг решили сходить вместе на обед, просто потому что… а почему бы и нет. С Катериной Павел вдруг узнал, что смех может и не быть частью эмоций, хотя казалось бы – реакция эмоциональная. А может, это уже было после использования новой формулы, из-за которой чувства притуплялись не полностью? Почему-то не удавалось вспомнить. Зато удавалось вспомнить, как она ему улыбалась – открыто и искренне, что явно выходило за рамки обычных отношений без обязательств. Почему-то казалось, что разум уже тогда начал путаться, как сейчас, и Павел как будто вернулся в прошлое, где была Лида, но не потому, что Катерина была такой же, а потому что… потому что…

– Умопомрачение, – выдохнул Павел. – Вот что тогда было.

Он резко сел и открыл глаза. Дыхание участилось, картинка вдруг идеально сложилась перед глазами.

Итак, Павел получил доступ к суррогатам через Катерину. Их первая встреча состоялась тогда потому, что он накопал на неё некий компромат и собрался шантажом заполучить опытные образцы, но вдруг столкнулся с тем, что она добровольно выдала ему первую порцию. «Я запишу тебя как испытуемого, – сказала тогда она. – Принимай в своё удовольствие, но не забывай вести дневник наблюдений». И он вёл, добросовестно вёл, затем отправлял Катерине. Это-то и стало причиной разрыва с Лидой: она увидела, как он переписывается, как она выразилась, «с какой-то левой бабой», и, не желая слушать доводов разума, эмоционально хлопнула дверью и ушла. Вот оно.

Павел же продолжил работу, всё было прекрасно… пока не понял, что что-то стало не так. Тогда, о да, именно тогда он пришёл к Катерине за экспериментальным составом, тогда же впервые принял его. Интуиция вернулась после первой же красной таблетки с новым составом, но вместо этого началось умопомрачение. Павел начал путаться в днях, деталях проекта, а в какой-то момент и вовсе потерял сознание в своём кабинете, а очнулся над той самой майнд-картой. Он нарисовал её в бессознательном состоянии, и это его напугало, но одновременно дало ответ на то, что он искал: причину его самочувствия. А она была в суррогатах.

Только в это мгновение появился вывод о том, что проект должен был быть уничтожен. Павел написал его в сознании, он помнил это ощущение, как водил ручкой по бумаге – с остервенением и ненавистью… если, конечно, его состояние помрачения можно было назвать сознанием.

Потом ребята из «Заслона» на него настучали, потом была диверсия… с каждым днём Павлу становилось всё хуже, и поэтому он не видел другого выхода. Поэтому он заказал вирус, затем собрал бомбу, затем оказался здесь, заблокировал двери и…

Во всём том не хватало ещё одной детали, но Павел, кажется, догадывался, где её искать. Он видел планы здания, видел свой план на майнд-карте. Он знал, куда его вела дорожка, проложенная им самим из прошлого, и пора бы туда уже прийти.

Точнее, ТУДА – в то место, которое он сам себя просил взорвать. То место, которое он создавал своими руками, и уничтожение которого уничтожит и саму суть производства суррогатов.

Банк данных проекта «Дизайн эмоций», в которой хранилось вообще всё: отчёты, разработки, документы, данные на сотрудников, и даже программное обеспечение для завода, который прямо сейчас выпускал тысячи блистеров с «глушилками» и десятки тысяч баночек с «коктейлями».

Формула была найдена быстро – не зря Сергей Витальевич в своё время был отличным специалистом. И она была именно такой, какая была нужна: приглушала эмоции не до конца, позволяя резким и сильным стимулам, таким, как удивление и страх, брать верх. По крайней мере, с ним она работала так.

Понятное дело, что этого было мало. Нужны были новые испытуемые, но формула разрабатывалась в условиях строгой секретности, и потому требовался человек со стороны. Человек должен был быть надёжным, понимать, на что идёт, включиться в процесс. Где бы взять ещё такого…