Не считая собаки

— Подносом, сэр. — Он вытащил из кармана серебряное смертельное оружие. — У меня не осталось выбора, сэр. Вас следовало остановить.

— Почему? И что вы здесь вообще делаете?

— Выполняю задание мистера Дануорти.

— Какое задание? Он отправил вас нам с Верити на помощь?

— Нет, сэр.

— Тогда зачем же?

Финч замялся.

— Я не уполномочен рассказывать, сэр. Могу пояснить лишь, что я здесь… — он подыскал слово, — … со смежным проектом. Я иду по другой временно́й траектории, поэтому обладаю сведениями, которые вам еще неизвестны. И если я расскажу, это может отразиться на вашем задании, сэр.

— А битье меня по затылку, значит, не может отразиться? У меня, похоже, позвонок треснул.

— Я не мог позволить вам распространяться о деликатном положении кошки, сэр. В викторианском обществе обсуждение межполовых отношений в смешанной компании — абсолютное табу. Впрочем, вы в своем невежестве не виноваты, хотя я говорил мистеру Дануорти, что посылать вас в таком состоянии да еще без подготовки не самая лучшая мысль, однако он настоял — Принцессу Арджуманд возвращаете именно вы, и точка.

— Да? — удивился я. — А почему?

— Я не уполномочен, сэр.

— У меня и в мыслях не было касаться межполовых отношений, — оправдался я. — Я всего лишь хотел сказать, что кошка бере…

— А также всего, что вытекает из означенных отношений, сэр, и хоть как-то к ним относится. — Он понизил голос, наклоняясь ближе. — Девочек растят в полном неведении об этой стороне жизни до самой брачной ночи, которая, боюсь, оказывается для некоторых жестоким потрясением. Кроме того, нельзя упоминать женскую грудь и фигуру вообще, а о женских ногах отзываются иносказательно.

— Как же тогда мне надлежало выразиться? Сообщить, что кошка в интересном положении? На сносях? В тягости?

— Вообще ничего не говорить. Беременность у людей и животных старательно обходят молчанием. Так что следовало обойтись без комментариев.

— А когда она родит и по дому будут бегать полдюжины котят, их тоже замалчивать? Или поинтересоваться, в какой капусте их нашли?

Финч опустил глаза.

— Есть еще одна причина, сэр, — загадочно пояснил он. — Нельзя привлекать к ситуации излишнее внимание. Чтобы не вызвать второй диссонанс.

— Диссонанс? Вы о чем?

— Я не уполномочен. Так вот, когда вернетесь в гостиную, я бы рекомендовал вовсе воздержаться от упоминаний о кошке.

Вылитый Дживс.

— Да, здорово вас поднатаскали, — восхитился я. — Когда вы успели стать таким спецом по викторианской эпохе?

— Я не уполномочен, — помотал головой явно польщенный Финч. — Но, признаюсь, у меня ощущение, будто я рожден для этой должности.

— Тогда, если вы такой дока, подскажите, что мне говорить, когда вернусь в комнату. Какой еще джентльмен мог меня спрашивать? Я ведь никого здесь не знаю.

— Об этом не беспокойтесь, сэр, — заверил Финч, открывая дверь затянутой в перчатку рукой.

— Не беспокоиться? Почему? Как-то ведь нужно объяснить свой уход?

— Нет, сэр. Им абсолютно все равно, почему вы отлучились, коль скоро отлучка дает возможность без помех вас обсудить.

— Обсудить? В смысле… не самозванец ли я?

— Да нет, сэр, — неподражаемым тоном истинного дворецкого объяснил Финч. — Насколько вы годитесь в женихи.

Он провел меня по коридору и с чопорным полупоклоном открыл дверь.

Финч не обманул: комната встретила меня сконфуженной тишиной, а затем взрывом смешков.

— Тоселин рассказывала нам, как вы оказались на волосок от гибели, — наконец подала голос миссис Каттисборн.

Когда я чуть не ляпнул про беременность?

— Когда у вас перевернулась лодка, — оживленно подхватила Цинния. — Но, думаю, это ничто по сравнению с вашими приключениями в Америке!

— С вас снимали скальп? — округлила глаза Камелия.

— Камелия! — ахнула миссис Каттисборн.

В дверях возник Финч.

— Прошу прощения, мэм. Останутся ли мисс Меринг и мистер Генри на обед?

— О, мистер Генри, останьтесь, пожалуйста! — хором прощебетали барышни. — Мы так хотим послушать про Америку!

Весь обед я развлекал их байками про почтовые дилижансы и томагавки, почерпнутыми на лекциях по девятнадцатому веку (эх, надо было слушать тогда внимательнее), и наблюдал за Финчем. Он подсказывал мне, какие приборы брать, шепча на ухо: «Вилку с тремя зубцами», — во время перемены блюд, или украдкой подавал знаки от буфета, пока я отвлекал внимание остальных, вещая страшным голосом: «И вот мы сидим у костра, а из темноты доносится рокот тамтамов — бум! бум! бум!»

Хихиканье.

После обеда Лилия, Роза и Цинния упрашивали нас остаться на шарады, но Тосси заявила, что пора ехать, аккуратно заперла дневник и положила его не в корзину, а в ридикюль.

— Неужто вы не можете хоть на чуточку задержаться? — завела Цинния умоляюще.

Тосси сказала, что нам еще нужно забрать в приходе вещи для барахолки, и я был ей за это крайне признателен. От выпитых за столом рейнвейна и кларета (вкупе с воздействием наливки и остаточными явлениями перебросочной болезни) меня теперь клонило в добрый послеобеденный сон.

— А вы будете на ярмарке, мистер Генри? — хихикнула Лилия.

«Куда ж я денусь…» — вздохнул я мысленно, надеясь лишь, что дом викария не очень далеко.