Не срывай голубых гиацинтов

Весь оставшийся день он изучал результаты электромиографии. Точнее, просто смотрел на них и пытался понять — как так? Не уж-то и правда высшие силы постарались столь изощренно? Он бы даже сказал — креативно. Если это правда, то, получается, перед собой они могли наблюдать Нового Человека? Именно так, с большой буквы, поскольку если предположение верно, то это большой эволюционный скачок. Роберту было интересно, передаются ли это по наследству, ведь он ничего не слышал про родителей Астрид; было интересно, будут ли уже ее дети такими же и способна ли она вообще выносить ребенка. Если подойти к теме философски, то можно проследить интересную мысль — если исключить теорию эволюции, Астрид была задумана кем-то такой, какая она есть; означало ли это, что абсолютный разум просто забавлялся или что Бог — такой же сам? Всеми этими вопросами Роберт ломал голову весь вечер и всю ночь.

Встреча с Астрид должна была состояться через день, но что-то подстегивало Роберта перенести ее на сегодня. Желание обуславливалось в том числе и тем, что он знал — в этот день Аманда точно не сможет присутствовать, а потому в голове Роберта созрел умный, но вполне бесхитростный план.

Он позвонил в дом Стенфилдов и сказал Аманде, что Астрид необходимо явиться через пару часов для новых анализов. И Астрид пришла.

Зайдя в дом Роберта, она явно не ожидала увидеть его и Александра одетыми. Своего помощника Роберт, конечно, посвятил в свои дальнейшие действия.

— Не раздевайся, Астрид, — сказал он. — Мы идем на ярмарку.

Увидев замешательство, Александр с присущей ему широкой улыбкой пояснил:

— Будем есть мороженое. Много мороженого. И плевать, что сейчас осень.

Их с Робертом целью было изучить Астрид со всех сторон, попасть с ней во всевозможные ситуации, выстроить доверие, наконец. Последний пункт был весьма альтруистическим, не относящимся к исследованию. Роберт рассказал Александру, что злостная тетка бьет ни в чем неповинное дитя по рукам, и тот воспринял эту информацию крайне негативно. Еще бы — помимо обычной истины о пагубности насилия, Александр придерживался мягких взглядов, потому что сам был родом из воспитанной, интеллигентной и даже рафинированной семьи, где насилие считалось верхом невежества, ведь по-настоящему умный человек никогда не ударит ребенка, и неважно, провинился он в чем-то или нет.

Тем временем Астрид неловко потопталась на месте и растерянно проронила:

— Как скажете, но, боюсь, моей тетушке это не понравится.

— А мы ей не скажем, — оптимистично произнес Роберт и легонько развернул Астрид к двери, взяв ее за плечи. — Считай это частью нашего исследования.

На мгновение плечи Астрид напряглись, стоило к ним только прикоснуться, однако чем дольше этого касание становилось, тем быстрее она расслаблялась. Прошло четыре секунды, а под пальцами Роберта уже не плечи, объятые легким пальто, а податливый воск — мни сколько хочешь.

Роберт тут же одернул себя, осознавая в себе зарождение чего-то темного, мрачного и непослушного.

На тот момент он едва ли догадывался, к чему это может привести, но знал наверняка: теперь эта девочка — его идея-фикс, и она манила так, как не манил никто другой в его серой, допотопной и скучной жизни.

Теперь он понял.

Глава четвертая

Вся отвратительность осени заключалась в слякоти и серости. Роберт не любил осень, хоть и родился именно в это время года. Но осень невероятно шла Астрид к лицу.

Шагая рядом с ней по улице, усыпанной опавшими листьями, он наблюдал, как она вертела головой, словно никогда не видела белого света, как смешно морщила нос, когда капли падали на ее лицо с еще мокрых после недавнего дождя деревьев, и как ее черные волосы отливали белыми бликами, когда редкое солнце вдруг выглядывало из-за туч.

Роберт пристально смотрел на Астрид все это время и удивлялся, как этого еще не заметил Александр — он всегда был наблюдательным молодым человеком.

Они шли втроем не спеша и слухом смакуя звук плещущихся под ногами маленьких луж.

— Расскажи про своих родителей, Астрид, — завел разговор Роберт, не изменяя своей цели узнать о ее родословной. — Твоя тетушка не особо любит говорить о них.

— А вы пытались? — совершенно беззлобно поинтересовалась Астрид, то и дело оправляя волосы, чтобы те как можно лучше скрывали вечно растущий на одном месте цветок. Должно быть, это привычное для нее действие.

— Пытался. Однажды. Твоя тетя сказала, что о них совсем нечего вспоминать, кроме их постоянного желания ездить на моря, — сказав это, Роберт запоздало прикусил язык. — Прости, не хотел тебя задеть.

Астрид нашла разумным помолчать, хотя Роберт был бы совсем не прочь хоть раз увидеть ее недовольной или даже злой.

— Я никогда не была на море, — вдруг сказала она, с совершенно детской тоской вздохнув, но тут же поправилась. — Может, это и к лучшему. Боюсь разочароваться в том, что мои родители так горячо любили.

— Так ты помнишь их? Родителей.

— Мне было пять лет, когда их самолет разбился.

Тут подал голос заинтересованный Александр.

— Возможно, ты помнишь о них по рассказам тети?