Не свое время

Ну, кажется, вот! понимаю!

Да нет, ничего не понять.

И вновь в тишине замираю

И слышу, как вечность скрипит,

Как будто замок запирают

И сторож ключами гремит.

О эта тоска человечья,

Отвага в неравном бою!

О эта ребячья беспечность

У бездны на самом краю!

Где все мы: старуха и дети,

Афиши, сугробы, дома, –

Плывем в ледяной круговерти

Сошедшего с мысли ума!

Плывем задыхаясь, старея,

Ловя дуновенья тепла, –

Со свистом проносится время

Сквозь легкие наши тела!

И в свисте теряется хохот

Мальчишек, бегущих гурьбой,

И плач мой, и жалобный шепот

Старухи, идущей домой!

1975

91

К О Ш К А

Большое солнце мутнее крови,

В дыму морозном верхи дубов,

И снег колючий, сползая с кровли,

Метет поземкой среди домов.

Еще не видно огней в деревне,

Но воздух в хате, как прорубь, синь,

И в сон склоняет от строчек древних,

Припорошенных песком пустынь.

Горячий ветер приходит с юга,

Растет до неба тяжелый смерч,

Араб срывает коня в испуге,

За полмгновенья почуяв смерть.

Но все напрасно. Сухие горы

Ползут безудержно, как века,

И возникает то череп голый,

То меч шумерский среди песка.

Я просыпаюсь. Темно в окошке.

На подоконнике, на стекле

Белеет иней. Хромая кошка,

Как сфинкс недвижно, лежит в золе.

Два круглых глаза горят, как угли,

Усы и морда в седой пыли.

Что ловит слух ее в ровном гуле

Деревьев, гнущихся до земли?

92

Какие царства исчезли в мраке,

Вожди какие и племена!

Столицы мира лежат во прахе,

Твердя забытые имена.

Но разве греет вчерашний пепел?

Да нет, не греет. Куда ему!

Я выйду в сени, взметнется ветер,

Зимой запахнет в пустом дому.

Поленья в брызгах смолы янтарной,

Перебродивший хмельной настой

Морозной ночи, лесной поляны,

Насквозь пропитанной тишиной.

Но хватит, хватит. Достать газету,

Забить поглубже, потом поджечь.

Потянет дымом – и в бликах света,

Как зверь дремучий, задышит печь.

Взметнутся искры стеклянным роем,

В трубе протяжный возникнет гуд.

Коробясь, вспыхнут названья строек,

Речей отрывки – и пропадут.

И тьма приблизится к печке разом,

Слегка колеблясь вокруг огня.

Заблещет кошка кровавым глазом,

Лениво скошенным на меня.

Так что же делать? Опять забыться?

Шагнуть в ленивый текучий сон?

Но все быстрее сквозь нас струится

Дыханье мира, вода времен.

Что в днях идущих удержит память?

Что я – оставшийся вдалеке? –

93

На мертвом надпись надгробном камне

На всем неведомом языке.

Дрова сгорели. Задвину вьюшку.

Взгляну на улицу, где бледна,

Как будто елочная игрушка,

На темной ели горит луна.

Деревья тонут в снегу глубоком,

Метель утихла, как началась,

Почти внезапно, и в свете окон

Сверкает веток густая вязь.

Весь сад серебрян и фиолетов.

Вблизи сугробы, а там, вдали,

В кустах сирени проходит Лето

В цветах и травах ночной земли.

Проходит Осень в листве багряной

Среди накрытых больших столов,

Плодов и дичи. И воздух пьяный

Весна вдыхает сырых снегов.

Цветут мгновенья, как сад зеленый,

И распускаются в них века,

Как розы – путникам утомленным,

Сюда пришедшим издалека.

Но что я? Где я?.. Тяжелый запах,

Угаром сладким полна изба.

Вцепилась кошка хромою лапой

В ладонь, оставленную у лба.

Ты рада жизни? Ты жизни рада?

Ну, что ж, ну ладно! долой стекло!

Угар уходит. Мороз из сада

Течет струею, как молоко.

94

И оседает белесой влагой

На пальцах стиснутых, на столе,

На клочьях сморщившейся бумаги,

Слегка отсвечивая во мгле...

1975

95

* * *

В просторе голубом

Кружится птичья стая.

И чист, и свеж мой дом

В сыром начале мая.

А впрочем, дом – не дом.

Случайный угол только!

Мы их сменили столько...

Но стоит ли о том?

Не стоит! Так о чем

Я говорить собрался?

Вот видишь, растерялся...

Да, вспомнил! За окном,

Распахнутым окном

Проходит май холодный,

И чист, и свеж мой дом,

Как юноша влюбленный.

Над убранным столом

Струится ветер зябкий.

И пол, протертый тряпкой,

Не помнит о былом.

Не помнит о былом?

Да нет, не забывает!

А если забывает,

То как бы и с трудом.

96

Ему ли, день за днем

Следившему за нами,

Забыть о том, о чем

Мы не забыли сами!

Мы в памяти живем,

Как бы в кругу огромном,

Как бы в лесу сожженном,

И все-таки живом!

. . . . . . . . . . . . . . . .

. . . . . . . . . . . . . . . .

1975

97

* * *

А. Лесных

Высокий дом самоубийц

Ворота мне открыл.

Как много здесь знакомых лиц,

Как многих я любил!

Как часто думал я порой

Над той минутой роковой,

Когда тщета земная

Является нагая;

Когда приходит, наконец,

Пора отбросить бремя

И обессилевший пловец

Переплывает время. –

Но, поднимаясь на крутой

Откос,

скользя по глине,

Что он увидит пред собой

В раскрывшейся пустыне?

И, переплыв теченье лет,

Переплывет ли мысль он,

Что оба – тот и этот свет –

Не более, чем листья;

Чем листья, сорванные мной

В саду соседнем с клена:

Один сухой, совсем сухой –

Другой еще зеленый?..

1975

98

П О С Л Е Г Р О З Ы

Пароход уходит. Дым

Лентой вьется за кормою.

Хорошо быть молодым,

А веселым – лучше втрое!

Как шипит морской прибой,

Разбивается о сваи!

Солнце всходит надо мной,

Ничего не узнавая!

Снова ярок мир и чист,

Снова сердце бьется ровно.

Но кружится желтый лист,

Оторвавшийся от кроны.

И следят, следят за ним

Настороженные ветви,

Утро, море, старый Крым,

Черный дым, соленый ветер,

Перевернутый баркас,

Это небо голубое...

Словно что-то вдруг иное

Им привиделось сейчас.

1976

99