Не свое время

От нестрашного сердцу испуга,

Как начнет к Рождеству задувать

По полям сумасбродная вьюга!

1977

111

* * *

Прощай мои надежды

На то, чему не сбыться.

Уже не та, что прежде,

По венам кровь струится.

Уже порой не помнишь

Того, что было въяве.

Уже в испуге гонишь

Мечту о громкой славе.

Прощай, друзья былые, –

Под именами теми ж

Мы все давно иные, И

это не изменишь.

Пускай мы не забыли,

Но вспоминать их странно,

Те дни, когда мы пили

Из одного стакана.

Прощай, любовь с надрывом,

Поземкой, сквозняками,

Ночным бессонным дымом

И мокрыми щеками.

Смешна попоек смелость,

Беспутное лукавство –

Теперь дороже трезвость,

И труд, и постоянство.

Прощай, былые строки,

И запахи, и краски –

112

Пришли иные сроки

И ждут иной развязки.

Уже душа стремится,

Как птица, в край далекий.

Уж в ноги путь ложится

Прямой и одинокий.

1977

113

* * *

Где в жизнь прорастает искусства

Жестокий и радостный сад,

Нас губит двусмысленность чувства,

Двоякость, двуликость, разлад.

Мир ясен, покуда не назван,

Но, скрывшись за словом моим,

Он форму срывает – и разом

Становится неуловим.

Напрасно, напрасно, напрасно

К нему имена мы опять,

Как ключ, подбираем – опасно

В неведомое проникать.

Вдруг там, за последнею дверью,

Что свет разделяет и тьму,

Таятся такие потери,

Которых не вынесть уму?

1978

114

* * *

Воздух темных аллей, как гранатовый сок.

Под ногою твоей розовеет песок.

Ряд густых тополей тонет в рыжем дыму

И проходит огонь по лицу твоему.

Так по ясному небу проходит гроза!

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

И в испуге свои отвожу я глаза!

1978

115

О С И Н А

– Отчего, сестра, тебя трясет,

Что ты брату надрываешь грудь?

– Память тяжкой ноши не дает

Мне девичьи плечи разогнуть.

1978

116

* * *

Уезжаю, приезжаю,

Говорю или молчу –

Все яснее замечаю

То, что видеть не хочу.

И глаза я закрываю,

Опускаю, отвожу:

Я и этого не знаю

И об этом не скажу.

Говорю тому, другому,

Что не вижу, говорю.

И иду, потупясь, к дому,

И под ноги не смотрю.

И лежу, уткнувшись в стену,

И сжимаю веки зря.

Но повсюду неизменно

Все яснее вижу я,

Все яснее острым глазом

Всюду вижу я опять

То, что мой не может разум

И ни слить и ни разъять!

1978

117

Т Р И С Н А

Я сплю, и снится мне, что сплю я в чистом поле

И вижу сон: со всех сторон земли

К покатому холму сошлись по доброй воле

Живые существа – и прилегли в пыли.

Кого здесь только нет: лисицы и коровы,

Верблюды, львы и лошади – они

Вздыхают и молчат, и лики их суровы,

Но их глаза горят, как ясные огни.

А на холме пастух. Он без кнута и дудки.

Но что в его руках? – я не могу понять.

И от блаженства их становится мне жутко,

И напрягаюсь я, чтоб этот сон прервать.

И просыпаюсь вдруг – уже в иной постели, И

давит низкий свод, и не подымешь рук, Чтоб

ласково смахнуть пригревшихся на теле

Белесых слизняков и ядовитых мух.

Мне дышится легко, но смрад мое дыханье,

Я счастлив, хоть за ним, за счастьем, видно дно,

Где в тине золотой таится колыханье

Того, что мне во сне постигнуть не дано.

Но радость, что идет оттуда пузырями,

Щекочет мне виски и рвется, словно смех,

И я лечу, лечу, как в вывернутой яме,

Где вверх – и значит вниз, а вниз – и значит вверх!

И я лечу, лечу, и дикий рев обвала

Мне перепонки рвет, свистит, гудит в трубу,

И вскакиваю я, и пальцами устало

118

По чистой простыне бессмысленно скребу.

Будильник отзвенел. Девятый час. Из окон

Струится зимний свет, и облетевший сад –

Весь черный ввечеру – стоит в снегу глубоком,

И красные лучи в ветвях его горят.

Какой мне снился сон? А впрочем, что за дело!..

Поет по венам кровь: забудь, забудь, забудь! –

Настал прекрасный день на старом свете белом,

Нас ждет вчерашний хмель – пора пускаться в путь!

1978

119

* * *

Не все преходяще – и значит,

Не стоит нам мучить себя!

Как славно живется на даче

В последние дни сентября.

Все гости уехали в город,

Но слышно яснее с утра,

Как трется колодезный ворот

И лязгает дужка ведра.

Как бьется зеленая муха

Меж сдвоенных рам, как звенит;

Как примус, накачанный туго,

Под чайником полным гудит.

Как куры кудахчут. Как лает

В пыли извалявшийся пес.

Как тонко скрипит, проезжая,

С дровами сосновыми воз.

1978

120

* * *

В случайные следы,

В заснеженные склоны

Летят, летят плоды

Ольхи, березы, клена.

Летят путем одним

Для продолженья рода

На дом, на сад, на дым

За дальним огородом.

Смотрю на них давно –

Им нет конца и края.

Но многим ли дано

Воскреснуть, умирая?

Те вымерзнут, а тех

Склюют со снега птицы.

Едва ль одно из всех

Весною возродится.

Поймаю семя я

И, подержав немного,

Пущу – лети! – твоя

Не кончена дорога.

Свой путь отмерен всем –

И что мое сомненье?

Лети, исполнив тем

Свое предназначенье!

1978

121

Б Ь Ю Щ И Й С В Е Т

Черный перрон,

Серебристая слякоть;

Мокрый вагон;

Горьковатая сладость

Липкой конфеты;

Сияние снега;

Бурки из фетра

Споткнутся с разбега

И заскользят... От ребристых калош

Стертый узор наливается влагой.

Лязгнут колеса. Оранжевый нож

Дымного света вонзится в овраги,

Рощу, строенья... И снова во мраке

Все исчезает. Ищи – не найдешь! –

Смысла в простуженном лае собаки.

Ночь. Полустанок. Вселенная. Что ж,

Ноги промокли, а все же идешь

По переулку. Вокруг ни мерцанья:

Топкие лужи, сугробы, кусты, –

И никого! Лишь визжа в содроганье

Перелетают дорогу коты.