Не теряйте отчаянья. Новая книга. Стихи 2014–2015 гг.

Сталин, трубка опять дымит твоя,
я от дыма ее задыхаюсь,
но когда вижу Аллу Демидову,
я гармонию слышу – не хаос.
И, читая Берггольц и Ахматову,
где в подвалах из прошлого выстрелы,
она будущее высматривает,
но вот их пораженья не высмотрела.
Разговора с ней телефонного
удостоился и успокоился,
получив, как надежду от оного,
что спасет и Россию –
          достоинство.

2015

Жизнь свою – за други своя

В детстве из былин услышал я:
«Жизнь свою – за други своя».
Я давно на свете сирота,
тянет внутрь земная сырота.
Ты не поддавайся, зубы стиснь.
За кого готов отдать ты жизнь?
Ну а кто такие други?
Не льстецы они, не слуги
те, кто в непроглядной вьюге
тебе руку подадут,
никогда не продадут.
Те, кто вместе, те не пропадут.

Это может быть на фронте,

в точь по строчкам Пиндемонти –
лучше не наполеоньте,
все права, все счастье тут,
если нас не предадут.
Пиндемонте тот, какого
элегантно и толково
Саша Пушкин изобрел,
чтобы царский произвол
на поэта не был зол,
ибо он его вкруг пальчика обвел.
И на всех под небесами
мы не будем злиться сами.
Бог ведь вовсе не для зла нас произвел.

«Жизнь свою – за други своя –

и в последнем круге бытия», –
Бог сказал, прикинувшийся витязем,
из породы нерушимой вытесан,
нас, таких несовершенных, сотворя
и о смысле жизни говоря:
«Жизнь свою – за други своя».

23 марта 2015

«Победа – дочь литературы русской…»

Победа – дочь литературы русской,
и, от врага прикрыв тебя, Москва,
седой учитель-ополченец рухнул,
шепча себе: «Вот счастье… Вот права…»

И чья сержантом вспомненная строчка,

когда не устоял он на ногах,
к убитому прижалась, будто дочка,
в Берлине, от Победы в двух шагах?..

16 марта 2015

Невостребованная при жизни. Сусанна Укше (1885–1945) (Из антологии Евгения Евтушенко «Десять веков русской поэзии»)

Из лютеранской семьи. Отец – онемеченный латыш, мать – немка. При введении паспортов в начале 1930‑х годов Сусанна Альфонсовна, в отличие от братьев и сестры, назвалась немкой, из-за этого в конце концов и погибла. Но и правильная национальность ничего не гарантировала: сестра Наталья умерла еще в 1934 году, а младший брат Борис, конструктор, работавший с А. Н. Туполевым, был расстрелян как враг народа в 1938‑м.

Закончив классическую гимназию в Муроме, Сусанна Укше преподавала в ней же немецкий и французский языки. Затем снова училась, уже в Петербурге: сначала на экономиста, следом на юриста. Оба эти образования были востребованы на службе в Психоневрологическом институте, где она еще и заведовала библиотекой.

Профессор юридического факультета Михаил Андреевич Рейснер, познакомившись с Сусанной в институте, пригласил ее для занятий иностранными языками со своими детьми – Игорем и Ларисой. С Ларисой Рейснер, которая была моложе на десять лет, Сусанна подружилась и даже попала в качестве эпизодического лица в ее «Автобиографический роман». Правда, описана там свысока и снисходительно.

Обе молодые женщины были увлечены одним и тем же никак не взрослевшим юношей, беззащитным перед жизнью Алексеем Лозина-Лозинским, автором весьма изощренных стихов, – но увлечены были по-разному. Во всяком случае, Сусанна Укше на протяжении тех почти тридцати лет, которые прожила после его самоубийства, постоянно вспоминала его и в стихах, и в письмах.