Не убегай, мой славный денек!

Вы, конечно, обратили внимание, что я рассказываю все это в прошедшем времени. Вам это не кажется любопытным? Гм? Будь я на вашем месте, мне бы показалось подозрительным, что кто-то рассказывает в прошедшем времени о таких делах, которые, похоже, случаются в настоящее время.

То-то и оно, похоже, да не случаются. Вернее говоря, уже не случаются.

Лагерная жизнь кончилась. Я дома. Опять дома. Здесь после обеда спать не обязательно. Но, к сожалению, здесь нет ни Василе, ни Мирчи, ни Санду… И я скучаю по ним. Правда, скучаю и не стыжусь говорить, что я по ним скучаю. Скучаю, и все. Они разъехались по разным городам, за сотни километров отсюда. И кто только выдумал эти злосчастные километры! Я готов что угодно сделать, только бы повидаться с ними, побыть вместе. Я не преувеличиваю. Что угодно сделаю. Я уже вижу, что вы недоверчиво усмехаетесь. Вам так и хочется спросить меня: «Неужели правда, ради встречи с друзьями ты готов сделать что угодно? Например, заснуть после обеда?»

Дайте мне подумать, чуть-чуть подумать, капельку…

Пожалуй. Разве я знаю? Мда…

Хотя все говорят, что я не в дедушку, а в бабушку уродился. А бабушка у нас — только приложит ухо к подушке, уже и спит.

СТРАНАГДЕПЯТНИЦАБЫЛАВЧЕТВЕРГ

— Где ты был на каникулах? — спросила девочка, которая живет на первом этаже, мальчика, который живет на втором.

— Не скажу, где, — ответил мальчик. — Не могу сказать.

— Почему?

— Потому что ты не поверишь.

— Поверю, — сказала девочка, — ты обычно не врешь.

— В том-то и дело. Сегодня мне пришла охота врать. С самого утра. Вначале она была совсем маленькая, почти что незаметная, а потом стала расти, расти и сделалась большая. Отчасти, и я ей помог.

— Как?

— Я притворился, что не замечаю ее, и она поверила. Сначала она была с камушек, а теперь с дом. Поэтому сегодня ни о чем меня не спрашивай.

— Не могу, — сказала девочка, — мне все время хочется спрашивать.

— Ладно, если так — спрашивай!

— Где ты был на каникулах?

— В странегдепятницабылавчетверг.

— Где, где?

— В странегдечетвергбылвпонедельник.

— Не понимаю.

— В странегдевторникбылввоскресенье.

— Что за глупости?! — засмеялась девочка.

— Вовсе не глупости. Это враки.

— И что ты там делал?

— Ловил медуз и приучал их чистить зубы.

— У медуз нет зубов.

— Знаю. Я и не говорю, что у них есть. Я только сказал, что приучал их чистить зубы.

— А потом?

— Там, где я был, нет никаких «потом». Там все бывает в одно время. Ешь и в это же время спишь, читаешь стихи, играешь в футбол, думаешь о дедушке, пройдет ли у него ревматизм, зеваешь и рвешь вишни.

— Так не бывает, — сказала девочка.

— Бывает, когда врешь. Когда врешь, все бывает.

— Ничего не понимаю! — пожала плечами девочка. — Ты же был на море. Лучше бы прямо сказал, что был на море.

— Нет, не лучше.

— Почему?

— Потому что ты и так знаешь. Зачем я буду говорить?

— Ты и на теплоходе ездил.

— Ну какой интерес говорить? Ты даже это знаешь.

— Ты ракушки привез.

— Вот видишь, все тебе известно. А я могу рассказать такое, чего ты не знаешь.

— Чего?

— Например, у меня есть чернильница, и в ней живет голубой сверчок. На ночь я открываю чернильницу, сверчок вылезает на балкон и поет. А еще, однажды я нашел у себя в ухе кузнечика. Он участвовал в бегах, получил приз — корону из листьев, но ему захотелось есть, и он ее съел.

— Ну что ты выдумываешь? — сказала девочка. — Так ты можешь до завтра говорить. Давай лучше пойдем купим точилку-автомобильчик.

— У меня нет денег, — сказал мальчик.

— У меня есть. Меня послали купить кофе, но я скажу, что играла с тобой и потеряла их.

— Э, так не пойдет! — сказал мальчик.

— Почему? Это ведь тоже враки.

— Мне такие не нравятся. Мне нравятся только мои враки.

И он отправился играть с кузнечиком, которого нашел у себя в ухе. А после надо было отвинтить крышку с чернильницы, потому что уже вечерело, сверчкам пора было на балкон петь.

ВЕЧЕРОМ В ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ ДЕДУШКИ

«Какие разные бывают дедушки», — подумал Дуку. Но это и хорошо, что разные. Если бы все были одинаковые, у всех был бы ревматизм, все они в день получки пенсии покупали бы одинаковые конфетки, на вкус как апельсин. Что же это было бы? Нет, гораздо лучше и правильнее, что все они отличаются друг от друга. Ну, а его дедушка совсем особенный.

У его дедушки даже и день рождения начался не с утра, как у других, а вечером, когда по-настоящему день рождения уже кончается.

Известно, как это бывает у других, вообще у всех: у пап и мам, у детей. У них день рождения начинается с утра. Например, день рождения Дуку начался рано-рано, когда на улице было еще темновато, в окно только-только проглянул серовато-лиловый свет. Он пришел издалека, наверное, пробивался сквозь леса и дождевую завесу.

Вот тогда Дуку и разбудил папа, вернее, папин колючий подбородок и запах табака.