Не убоюсь зла

Вот, например, что произошло в июне семьдесят пятого года. В Мо-скве гостила группа американских сенаторов. Еще до их приезда в СССР стало известно, что перед своей встречей с Брежневым они хо-тят побеседовать с представителями нашего движения. Это была уникальная возможность привлечь внимание к положению советских ев-реев, обратиться напрямую к американским политикам и, при их по-средничестве, -- к советскому правительству. Ответственность за кон-такты с сенаторами лежала на мне, но тут неожиданно возникла серь-езная проблема.

Дело в том, что уже несколько месяцев в среде лидеров движения за алию существовал серьезный внутренний конфликт, который при-вел к расколу: образовались две группы, условно именовавшиеся "пол-итиками" и "культурниками". Первые считали основной задачей борь-бу за свободу репатриации, вторые -- развитие еврейской культуры в СССР. Лунца, Слепака, Лернера, Бейлину, Нудель и меня причисля-ли к "политикам". Я действительно считал, что опасно смещать ак-цент в нашей борьбе с алии на культуру, -- в этом случае властям было бы гораздо легче обмануть Запад показной либерализацией: именно так они пытались прикрывать гонения на верующих христиан с помощью официальной советской церкви.

В то же время я, как и мои старшие друзья - "политики", постоянно использовал наши каналы для получения и распространения еврей-ской литературы, считая, что это и есть реальный вклад "политиков" в дело просвещения еврейства Советского Союза. Среди "культурни-ков" у меня было немало друзей, а врагов, кажется, не было вовсе, тем более, что как "споуксмен" я должен был поддерживать деловые связи со всеми еврейскими активистами. Я не сомневался, что дискус-сия между двумя группами могла бы носить вполне академический ха-рактер, -- в конце концов и "культурники" всегда понимали безуслов-ную важность борьбы за репатриацию, и "политики" считали, что сле-дует поощрять деятельность своих оппонентов. Однако, как это часто случается, конфликт усугублялся личными амбициями и уязвленным самолюбием...

И вот перед самым приездом сенаторов я неожиданно узнаю, что "культурники" собираются просить у гостей отдельной встречи. Все ос-тавшееся время я провел в лихорадочных попытках убедить их отка-заться от этой затеи -- но, увы, усилия мои не увенчались успехом. Просьба дошла до сенатора Джавитса, который решил эту проблему одной мудрой фразой: "У меня в номере две комнаты. Каждый может сидеть в той, в которой пожелает". В итоге мы пришли вместе, сидели в одной комнате, и встреча восемнадцати отказников с десятью влия-тельными американскими сенаторами прошла вполне успешно. Это еще раз подтвердило очевидный факт: никаких принципиальных пол-итических разногласий между двумя группами не было.

Но в результате тайное стало явным. Корреспонденты, до которых уже давно доходили слухи о наших спорах, неожиданно осознали глу-бину и остроту конфликта. Роберт Тот среагировал первым. "Я пишу статью о расколе в еврейском движении", -- сообщил он мне. Я ужас-нулся и расценил это чуть ли не как предательство: "Боб, не делай этого!" -- мои представления о свободе прессы были тогда все еще да-леки от принятых на Западе. "Если я промолчу, -- последовал ответ, -- то на эту тему напишет кто-нибудь другой. Вот, скажем, корреспондент А. был рядом с Джавитсом, когда тому передавали просьбу "культурников" об отдельной встрече".

В итоге Тот взял интервью у Марка Азбеля и Саши Лунца, в ко-торых оба высказывали взаимные претензии, и вскоре появилась оче-редная статья Роберта под заголовком "Во время приезда американ-ских сенаторов выяснилось: среди еврейских активистов -- раскол".

Многие отказники были встревожены, а некоторые -- возмущены. Кое-кто из наших оппонентов, похоже, подозревал, что статья инспи-рирована мной, хотя правда состояла в том, что я до последнего мо-мента противился ее появлению. Однако случись вся эта история не-сколькими месяцами позже, когда у меня было уже больше опыта в общении с иностранными корреспондентами и я стал лучше понимать роль прессы в свободном мире, -- я, пожалуй, не стал бы отговаривать Боба. Бессмысленно избегать обсуждения принципиальных вопросов и разногласий на страницах независимых изданий. Надо только старать-ся вести спор достойно, не опускаясь до уровня сведения личных сче-тов.

Весьма поучительной была для меня и реакция американских ев-реев на эту статью. Конечно, организации, поддерживавшие нас, были поначалу очень встревожены, но вскоре страсти улеглись, а обсужде-ние проблемы "эмиграция-культура" продолжалось по обе стороны границы уже на качественно ином уровне. И когда много месяцев спу-стя один из моих основных тогдашних оппонентов признал, что его поведение в те дни было ошибкой, я подумал: значит, Боб был прав, когда утверждал, что в итоге его статья принесет пользу. Такова она, свободная пресса: острая публикация может стать и ножом, поражаю-щим жертву в самое сердце, и приносящим больному облегчение скальпелем. Статья Тота вскрыла нарыв, и наши страхи оказались на-прасными.