Не убоюсь зла

-- Видите, даже ваша так называемая жена подтверждает в западной прессе, что хупы у вас не было. Не было у вас ни гражданского брака, ни религиозного -- все это ложь и провокация.

Я внимательно всматривался в стертый оттиск интервью, текст кото-рого был обрамлен какими-то фотографиями -- должно быть, Наташи, пытался рассмотреть ее лицо... Рука невольно потянулась к карману, где хранилась фотография жены. Нет, эти вопросы я с КГБ обсуждать не стану, не дождутся.

Немало времени уделял Солонченко моему участию в демонстраци-ях, послуживших поводом для ареста Марка Нашпица и Бориса Цитленка, осужденных на пять лет ссылки, вспомнил о деле Натана Малкина, получившего три года за отказ служить в армии, и наших "клевет-нических" заявлениях по этому поводу, а однажды посвятил целый день моим связям с евреями села Ильинка. Это история со счастливым кон-цом, и потому я всегда рассказываю ее с удовольствием.

Как-то весной семьдесят шестого года, в субботу, я встретил возле московской синагоги странного старика. Сухощавый, с длинной боро-дой, в одежде русского крестьянина, он искал евреев, знающих Володю Слепака. Мы разговорились. Старец объяснил, что приехал издалека -- из села Ильинка Таловского района Воронежской области.

-- Мы, евреи, хотим уехать в Израиль, а нам мешают. Знающие лю-ди мне сказали: есть, мол, в Москве два человека, которые могут по-мочь, -Подгорный и Слепак. У Подгорного в приемной я уже был -- меня к нему не пустили. Теперь ищу Слепака.

Варнавский -- так звали этого человека -- был скорее похож на "друга степей" калмыка, чем на еврея. Но он запел на иврите псалмы, и пришлось признать, что знает он их гораздо лучше нас. Так началось наше знакомство с жителями Ильинки.

Что же это за загадочное еврейское село в самом центре кондовой Руси, далеко от черты оседлости, которую евреям до революции запре-щалось пересекать? Наши новые знакомые считали, что всегда были ев-реями. Но в своде законов царской России я нашел два любопытных до-кумента.

В 1825 году Синод представил на рассмотрение государя императора Александра I доклад, который император и утвердил, -- о борьбе с рас-пространением иудаизма среди христиан Воронежской губернии. В нем, в частности, предлагались следующие меры:

"1. Всем, отступившим от христианской веры в жидовство, сделать в их селениях через достойнейших людей из тамошнего духовенства над-лежащее увещевание при чиновниках со стороны гражданского началь-ства и тех из них, которые обратятся в христианство, присоединить к православию по чиноположению.

2. Лжеучителей и руководителей их обращать в военную службу -- строевую и нестроевую -- и отсылать в войска, в Грузии расположен-ные...

3. После того всех таковых не возвращать на места прежнего их жи-тельства, дабы от водворения их вновь не соблазнились православные и не могла паки возникать жидовская секта.

4. Тем, которые за означенным увещанием останутся упорными в от-ступничестве, запретить строго всякое внешнее действие, показываю-щее отступление от веры и всякие соблазны".

В другом указе разъяснялось, какие именно "внешние действия" за-прещаются: "Иметь субботние сонмища и делать обрезания младенцам, за чем неослабно смотреть земской полиции, сельскому начальству и приходским священно-- и церковнослужителям". Предписывалось так-же "всех настоящих жидов выслать из уездов и впредь в оные не пус-кать".

Насколько мне известно, на сегодняшний день среди ученых нет еди-нодушия по поводу происхождения этой еврейской группы. Есть такие, кто считает их потомками евреев-кантонистов, осевших в тех краях по-сле завершения воинской службы и вернувшихся к религии отцов; существует мнение, что какие-то евреи загадочным путем попали в те края в XIX веке и обратили жителей русского села в иудаизм...

Так или иначе, "субботние сонмища и обрезания младенцев" продол-жались вплоть до наших дней. И надо признать, что жители Ильинки сохранили еврейские традиции куда лучше, чем подавляющее большин-ство советских евреев.

Если царские власти всячески сопротивлялись появлению островка "жидовства" в христианском мире, то советскую власть с ее воинствую-щим атеизмом это вначале не смущало. В двадцатые годы в селе даже появился колхоз "Еврейский крестьянин". Со временем он, правда, влился в укрупненный колхоз "Родина", но власти все же не мешали жителям Ильинки записывать себя и своих детей евреями.

Ситуация резко изменилась, когда у этих людей появились в Израи-ле родственники, приехавшие туда, кстати, с Северного Кавказа. Уж не потомки ли они тех "жидовствующих", которых высылали по царскому указу из Воронежской губернии в Грузию? С ними евреи Ильинки под-держивали тесные отношения, заключали браки, и неудивительно, что почти все они -- и на Кавказе, и в Ильинке -- связаны семейными уза-ми, у них существуют лишь три-четыре фамилии, так что стоило одной-двум семьям репатриироваться в Израиль, как у каждого жителя Иль-инки там появились родственники. Короче, чуть ли не все село изъявило желание объединиться с ними.