Не взывая к закону

– Подруга у меня есть… на рынке работает… в «Бюро добрых услуг»… через нее.

– Имя, фамилия?

– Я бы не хотел впутывать… – попытался возразить Землянский.

Облучков многозначительно посмотрел на него, пригладил волосы:

– Имя, фамилия?

– С-ситникова… Елена… Николаевна, – сдался Землянский.

– Молодец, – похвалил Евгений Юрьевич. – Рассчитываться думаете?

– Конечно, конечно, – заторопился Землянский. – Мы же с вами честные люди…

– Когда? – оборвал готовые излиться откровения Облучков.

Нести все убытки один Землянский не собирался. Он решил вечером переговорить с Ситниковой. Поэтому предложил гостю из Таджикистана:

– Давайте завтра, а?

– Только не пытайтесь меня обмануть, – погрозил пальцем Облучков. – Не выйдет.

– Что вы? – опустошенно отозвался Борис Игоревич. – Подъезжайте ко мне утром.

– Постараюсь не забыть, – серьезно и, как ему казалось, весомо проговорил Облучков.

В свой рабочий кабинет он вернулся донельзя довольный. Мурлыкая под нос незатейливый мотивчик «Саша, ты помнишь наши встречи…», Евгений Юрьевич с головой погрузился в текущие дела.

ГЛАВА 38

Землянский, едва переставляя ноги, подошел к столу, остановился, не в силах осмыслить происшедшее. Все оказалось как-то буднично, просто и обидно. Обидно расставаться с деньгами. Но деваться некуда, надо отдавать.

– Что же вы такого приятного молодого человека отпустили? – окликнула начальника Раечка. – Сотрудница с ног сбилась, жениха ищет, а вы отпускаете людей с южной пропиской и фруктовым садом.

Землянский не сразу понял, о чем это она говорит. Потом с усилием улыбнулся:

– Он завтра придет… Мы не все вопросы утрясли…

– Тогда я вас прощаю, – рассмеялась Раечка.

Намереваясь ответить что-нибудь веселое и беззаботное, Борис Игоревич поднял глаза на сотрудницу и замер.

В приоткрывшейся двери стояла Ситникова. Лицо ее было неподвижно. Таким же застывшим был и взгляд.

Опасаясь, как бы Тонечка и Раечка не увидели Елену Николаевну, Землянский чуть не бегом рванулся к двери.

Едва он скрылся, Тонечка с испугом посмотрела на Раечку:

– Что это с ним?

– Осложнение после болезни. Иногда голова страдает, – беззаботно хмыкнула та.

– Зачем вы так? – покраснела Тонечка.

– Мне его любить не за что. Удивляюсь, как с ним жена живет. Если он на работе ловчит, то ее-то точно вокруг пальца обводит.

Тонечка смущенно опустила взор, ничего не возразила.

Землянский шел позади Ситниковой, глядя на ее спину и раздражаясь все больше. Она двигалась медленно, словно желая показать всем, что знакома с ним, а у него было слишком много неприятностей, чтобы ставить под удар еще и пусть временное, но равновесие в семейных отношениях. Он чувствовал, что закипает, словно во всем происшедшем виновата Ситникова. Понимал, что это не так, но ничего поделать не мог.

Собственные переживания настолько затмили все остальное, что Землянский даже не задумался, почему Ситникова пришла к нему на работу, как отыскала УПТК. Он видел ее потерянный вид, но не придал этому значения.

К машине Землянский подошел резкими, истерическими шагами. Дернул дверцу, дождался, пока сядет Ситникова, сам плюхнулся на сиденье водителя.

Двигатель взревел на пронзительной ноте, и «Жигули», вышвырнув из-под колес мелкие камешки, сорвались с места.

Через несколько минут Землянский прервал молчание:

– До нас добрались хозяева лука. Одна сволочь только что от меня ушла.

– С перебитым носом? – машинально уточнила Ситникова.

– При чем тут нос?! – взъелся Борис Игоревич. – Они деньги требуют!

– И что ты решил?

– Как что?! Отдавать надо. В таких делах шутить не рекомендуется. Голову оторвут, и не пикнешь, – припомнив рассказ Сергея, зло сказал Землянский.

Елена повернулась к нему, тихо проговорила:

– Ты же говорил… Не хотел деньги отдавать…

– Мало ли что я говорил! Лучше без денег, но живым и здоровым!

– Ты даже не спросил, почему я пришла, – с леденящей неприязнью сказала Елена Николаевна.

– Ну и почему? – недовольно бросил Земляснский, которого бесил ровный, бесстрастный тон ее голоса.

– Меня изнасиловали.

Землянский круто прижал машину к обочине, с силой утопил педаль тормоза. Сжав рулевое колесо так, что костяшки пальцев стали молочно-белыми, мешковато развернулся к Ситниковой:

– Они?

Вопрос прозвучал вкрадчиво, будто Землянский боялся, что Елена вот-вот зайдется в истерике. Его поразило, как буднично сообщила она ошеломляющую новость, поразило спокойствие и стеклянное безразличие в глазах. Он почувствовал себя обманутым, ощутил жалость к себе, а не к ней. Ему показалось, что весь мир отвернулся от него, все смотрят с презрением и брезгливостью… Какой-то кошмар! Сначала приходят, требуют назад с таким трудом полученное, теперь это… Он чувствовал себя так, словно кто-то забрался в его дом и вынес все подчистую, а вдобавок и жена в этот день ушла к другому.

– Они, да?! – тонко выкрикнул Землянский.

– Не визжи! – осадила Ситникова.