Не запирайте вашу дверь

— Чижик очень умный, — услышала я, вернувшись к боярышнику. — Я с ним как-то в парке гуляла; он без поводка бежал рядом, а навстречу — два милиционера. Они ко мне: почему собака без поводка и без намордника? А я им говорю: это не моя собака, я ее первый раз вижу. Они говорят: тогда мы ее сейчас застрелим. Я: стреляйте. Так вот, Чижик все понял и удрал в кусты. Представляешь?! Ну, я еще зайду. Чижик, ко мне! — вместо «до свидания» сказала Марина, повернулась и пошла к своему участку. Овчарка потрусила за ней.

Непобежденная Ванда спустилась с березы и с гордым видом села у калитки. И когда через некоторое время пробегавший мимо маленький коричневый пудель направился к ней, она смело бросилась на него. Пудель в страхе ретировался.

— Прогнала, — засмеялась Вика.

После обеда мы все еще занимались боярышником, только теперь пилили по очереди: одну ветку я, другую — Вика. Наталья потихоньку — по одной, по две — перетаскивала уже спиленные ветки на другой конец участка к большой железной бочке без дна, которая служила печкой.

Периодически моя подруга бросала мрачные взгляды на участок напротив. Это действовало мне на нервы; в целях противодействия требовалось сказать о зяте какую-нибудь небольшую гадость, но в голову не приходила ни одна достойная мысль, которая оказалась бы и логичной, и эмоциональной одновременно.

— Нет, вы только посмотрите! — вдруг воскликнула Вика, толкнув меня под руку. От этого пила съехала с ветки и скользнула по забору, хорошо еще — не по руке. Я резко обернулась, а Наталья укололась о шип боярышника, вскрикнула и уронила ветку.

К нашей калитке подходила расфуфыренная дамочка предпенсионного возраста, а может быть, и пенсионного, но еще работавшая. Короче, хорошо сохранившаяся. Брючки, блузочка, кокетливая шляпка, темные очки…

— Володя-аша, — позвала дамочка, войдя на участок и направляясь к дому. Ей навстречу вышел улыбающийся Владимир Яковлевич.

— Какой он ей Володяша?! — зашипела Вика. — Вот выдра облезлая! Ну и лицо: анфас — мышь, а в профиль — рыба!

— По-моему, она прекрасно выглядит, — пытаясь сохранить объективность, возразила я. — Наверное, бегает по утрам…

— Моя мама выглядит лучше, — отрезала Вика.

Викина мама была актрисой, и однажды она не вернулась с гастролей. Вернее, вернулась, но не домой. С отцом осталась жить Вика.

— Где-е тут у ва-ас мое ведро-о? — пропела дамочка. — Голу-убенькое такое…

— Ведро ей понадобилось! — возмутилась Вика. — Еще семи нет! Мы же написали: с семи до девяти.

— Тише, мам, она услышит, — прошептала Наталья, выглядывая из-за веток.

— Не услышит, — раздраженно, но тихо ответила Вика. — Она только папой занята. И не увидит: мы в засаде сидим.

«Какая хорошая мысль, — подумала я. — Засада — это как раз то, что нам нужно».

Дамочка вышла с участка, держа в руках голубое эмалированное ведро. Владимир Яковлевич проводил ее до калитки.

— Видеть не могу! — пробормотала моя подруга. — И губы накрасила! Фу! А туфли-то, туфли! Прямо пожар в джунглях! Давно не видела столько плохо сочетаемых цветов. На что еще это похоже, как вы думаете?

Желтый, зеленый, коричневый, оранжевый, фиолетовый — на что это может быть похоже?

— Попугаи в брачный период! — сказала я.

— Папуасы на тропе войны! — предложила Наталья.

— Молодец, Наташа, — похвалила ее Вика.

В этот момент с участка зятя вышел Антон и тоже направился к нашей калитке.

— Неужели за ведром? — удивилась я. — Вик, может, у тебя часы остановились? Ты ведь их в бочке с кошкой купала.

Пока мы проверяли часы, Антон вернулся с пустым ведром и скрылся за своим забором. Значит, ведро — его, не стал бы он чужое брать… А вот и достойная мысль о зяте, решила я, проводив взглядом Антона и немного подумав. Сейчас я ее выскажу вслух!

— Вика! Этот твой зять не умеет сам достать ведро из колодца, — с подчеркнуто равнодушным сочувствием произнесла я. — Ты хочешь всю жизнь вытаскивать для него ведра?! А может, ты еще собираешься играть за него на флейте? А если он вообще больше ничего не умеет? Забудь о нем!

Усмехнувшись, Вика в шутку замахнулась на меня пилой. Я отпрыгнула, попала одной ногой в канаву, поскользнулась и шлепнулась на кучу спиленных веток.

— А теперь подумай, где нам устроить засаду, — продолжала я, поднимаясь с кучи. Можешь думать до вечера.

Вечером Владимир Яковлевич тихо собрался и куда-то ушел, предупредив, что вернется поздно.

— Он к ней отправился! — обиженно заявила мне Вика. — К Жанетке.

— Ревнючка ты противная! — сказала я. — Оставь его в покое. Каждый человек имеет право на личную жизнь.

Расстроившаяся Вика рано легла спать, решив перенести обсуждение устройства засады на следующий день.

— Вставай, сейчас полседьмого, мы с тобой теперь будем бегать по утрам, — бесцеремонно заявила проснувшаяся раньше меня подруга. К ней возвращалась ее обычная активность.

— Свитер не бери, там тепло, — распоряжалась она, пока я одевалась. — Мне — шорты, тебе — брюки, ты всегда мерзнешь. Готова? Пошли.