(не) зажигай меня

— Мстислав отправил меня в полное распоряжение… кстати, ваше, леди Виктория, — по-доброму улыбнулся лекарь. — Он сказал, что вы, как его внучка, можете мной распоряжаться. Вам, кстати, не нужна никакая помощь?

Я на мгновение задумалась: вроде бы и чувствовала себя в последнее время слабой как котенок, но сейчас ощущала себя полностью здоровой. Покачала головой — нет, мне врач не нужен.

— В такой случае, юноша, мы начнем с изучения человеческого тела. Сейчас выучим кости, мышцы и суставы…

Аяз со стоном уронил голову на скрещенные руки, но я успела заметить в его глазах огонь любопытства.

А потом оказалось, что у обучения немало приятных моментов: вечером муж повторял пройденный материал на мне: пересчитывал ребра и позвонки, прощупывал суставы, разминал дельтовидные и прочие, которые я не запомнила, мышцы, рассказывал, что язык, оказывается, тоже мышца… Да так и уснул в процессе рассказа, вымотанный до предела. Я укрыла его

покрывалом — даже во сне Аяз вздрагивал и вздыхал. С усмешкой я вспоминала свое обучение: легко не будет. Будет больно, сложно и выматывающе. Щадить его никто не будет.

На самом деле я понимала, что Аязу очень повезло найти наставника. И пусть лучше будет сложно сейчас, чем потом, когда его магический дар достигнет предела. Возраст у него вполне подходящий: в период с шестнадцати до двадцати лет у магов обычно дар резко начинает возрастать до предельного уровня. В Галлии (и в Славии тоже) обучение начинают заранее, лет в десять — чтобы к моменту окончательного становления дара маг уже умел его контролировать.

Я умею управляться с огнем — спасибо терпеливым наставникам. А сейчас вижу, что дар мой стал больше: я уже могу не просто удерживать огонь, но и угашать его. Видимо, и у Аяза дар растет, хоть и с некоторым опозданием. Раньше он только животных лечил, а теперь уже и людей сможет. Возможно, это ему не нравится. Он этого не хочет — но деваться теперь некуда. Пусть учится, а я готова ему помочь: приносить горячий сладкий чай, варить густые бульоны, служить наглядным пособием, если уж на то пошло.

Славский лекарь задержался у нас лишь на седмицу — но это были очень насыщенные дни. Супруга я видела лишь ночью и спящего, да когда приносила ему еду. Сама я усиленно занималась с Наймирэ, которая уже вполне сносно писала, а читала и вовсе быстро. Не могу сказать, чтобы мне было трудно в Степи: напротив, я вполне обжилась. Свободы здесь у меня даже больше, чем дома. Погода прекрасная — ни дождей, ни холодов. Книг, правда, мало, и поговорить не с кем, но и дома у меня из собеседников лишь родители и братья были. Служанок больше интересовало, кто из горничных мил конюху, у кого какая юбка да кого родит Суна, которая косая на один глаз. Разговоры степнячек были совершенно те же.

Интересно мне было с Наймирэ, которая обладала острым критическим умом и язвительным языком; с Таманом-дэ я спорила о ценах и способах выращивания винограда, да правила его расчеты. С Эмирэ мы обсуждали скотоводство — книги, по которым она училась читать, принадлежали хану, других не было. Скотоводство было нам все же ближе, чем «Ирригационные системы древне-эрхийского государства».

Я теперь даже заболеть не боялась — у меня есть личный лекарь. Опасалась я только дождей и холодов: мало приятного жить практически на улице в непогоду. У меня даже возникла мысль предложить Аязу зимовать в Славии. В конце концов, у нашей семьи там были земли. Отчего бы не выстроить свой дом? Денег у Оберлингов достаточно, да я и сама не бесприданница. У меня имеется солидный счет в банке. Мне бы хватило и на дом, и на кофейню, и на учителя для мужа. Только я очень сомневаюсь, что он станет меня слушать: всё же он степняк, а у них обычаи другие. За женой никто не пойдет и на ее деньги жить не станет.

К моему искреннему удивлению, полнолуния я даже не заметила: Аяз спал как убитый, а я чувствовала себя как-то неважно, вероятно, после несвежего мяса. Во всяком случае, мне становилось дурно от одного его запаха. Зато от вида буйволиного молока меня просто трясло, так я его хотела. Вообще наряду с неплохим в целом самочувствием на меня иногда накатывали приступы головокружения. Мне рассказывали, что так бывает, когда кардинально меняешь место жительства: к примеру, переезжаешь из холодных гор в жаркую климатическую зону. Неужели организм решил перестроиться? Надо, наверное, было поговорить об этом с Аязом — он же всё-таки лекарь, но беспокоить его не хотелось. Для начала спрошу у Наймирэ, может ли такое быть.

--

— Наймирэ-нэ! Мне кажется, я заболела, — тихо сказала я свекрови. — Слабость, тошнит иногда… Не может ли это быть от чуждой пищи или климата? Я знаю, такое бывает с людьми. Наверное, надо есть больше овощей, как дома. От мяса просто отворачивает.

Она внимательно посмотрела на меня, потом на мои ладони: на них больше не нужно рисовать брачные метки. Что же это получается?

— О нет, — застыла я от обрушившейся на меня догадки.

— О да. Ты, скорее всего, беременна, доченька. Когда у тебя последний раз шла кровь?