(не) зажигай меня

— Зудень, — хладнокровно ответил Аяз. — И, судя по всему, переносчик болезни. Яд уже разошелся по всему телу. Удалить-то не проблема. В принципе я знаю, что нужно делать, хоть это и не лошадь. Этих тварей я с жеребят снимал не раз.

Он как-то ловко ухватил двумя пальцами зудня и осторожно потянул, чуть подкручивая. Жук был извлечен и брошен в очаг. Аяз принялся водить руками по телу брата, задержавшись на груди, а потом вдруг побелел и осел без чувств. Мы с Наймирэ в ужасе подхватили его, не давая упасть. У моего мужа были совершенно ледяные руки, и даже кончик носа побелел, как при обморожении. Я видела подобное не раз — братья частенько не могли рассчитать свои силы и вот так выкладывались. Аяз немного перебрал со своей силой. Надо же, он, оказывается, маг земли! Никогда бы не подумала!

— Горячего чаю, — скомандовала я. — Одеяло, грелку! Эмирэ, не стой столбом, дай мне камень и полотно. Нанэ, унесите мальчика в шатер и напоите, лучше бы молоком. Ему теперь очень быстро станет лучше.

Большой круглый камень я нагрела, завернула в ткань и приложила к ступням Аяза. Закутала мужа в одеяло, прижалась к нему всем телом — при магическом истощении важно быстро согреть мага. А потом накормить, желательно мясом и обязательно чем-то сладким.

— Эмирэ, нужен горячий мясной бульон. И сладкий чай. Очень сладкий чай.

Аяз осторожно приоткрыл один глаз и посмотрел на меня.

— Что случилось? — хрипло спросил он. — Я его убил?

— Ты надорвался, — пояснила я. — Слишком много силы влил. Ты, оказывается, природник.

— Я лошадник, — поправил Аяз.

— Нет, — покачала головой я. — Ты природник. И целитель. Может быть, не очень сильный, но целитель. Тебе учиться надо, Аяз. А пока вот поешь.

Я сунула ему в руки деревянную миску с мясом и бульоном. Понятия не имею, кто это готовил — да и неважно. Скорее всего Эмирэ просто попросила еды у кого-то из стана, тем более, что женщины давно наблюдают за нами издалека, бросив все дела. Аяз попытался было есть, но руки ходили ходуном. Что ж, я уже привыкла его кормить.

Как же это интересно получается — меня украл не дикий степняк, а образованный молодой человек с целительским даром, сын правителя Степи, хоть и не наследующий ханство. Если подумать — партия великолепная. Это не он мне не ровня, а я его не достойна. Ему бы по происхождению больше подошла Стефа — племянница короля Галлии. Хотя, конечно, Степь — это еще не полноценное государство. Тут даже городов нет, одни станы. Нет гильдий ремесленников — а, значит, и школ. Нет министерств, судебной системы, организованной торговли, нет ловчей службы. Впрочем, возможно, и преступников тоже нет. А если есть — то их явно судит хан.

Слишком много в степи завязано на одном человеке. Сегодня Таман держит всю власть в своих руках, отвечает за каждого своего подданного. Он и пахарь, и сеятель, и судья, и казначей, и финансовый инспектор, и вдобавок ко всему еще и священник. Хан еще молод, мудр, полон сил, но что будет, если с ним что-то случится? Никто не потянет эту ношу. Даже братья и сыновья, которых он часто отправляет вместо себя, не заменят его. Я, пожалуй, понимаю, почему нынче Степь — закрытая территория. Ее так легко поставить на колени: нужно только убрать одного человека.

И внезапно я вижу, зачем ему была нужна Милослава, какой колоссальной поддержкой она могла бы стать хану. И понимаю, почему она шабаки — тут дело не в любви, не в страсти, не в похоти. Шабаки — это та, которая сможет держать твои руки, если они устанут, женщина-единомышленник, женщина, которая делает тебя сильнее, дополняя и подталкивая.

Наймирэ не такая. Да, она красивая и ласковая, но за столько лет даже не выучилась читать и писать. Не настолько это и сложно. И глупой ее назвать нельзя — чтение дается ей легко. Она могла бы стать своему мужу помощницей, но вместо этого была обычной степной женщиной: рожала детей и согревала постель. Неудивительно, что хан приходит со всеми бумагами ко мне — меня учили быть хозяйкой в замке Нефф и окрестных деревнях. Конечно, это меньше, чем целая Степь, но ведь я и не одна здесь. А была бы тут леди Милослава — насколько проще было бы хану, насколько больше он смог бы сделать!

Аяз уснул, даже не прожевав очередной кусок мяса — бедняга. Ничего, я всё это когда-то прочувствовала на своей шкуре. И я, бывало, падала без чувств на занятиях. И я засыпала после тренировки, и отец на руках относил меня в спальню. Особенно тяжело мне давалось удерживание огня, на это тратилось много сил. Зато теперь я научилась не только удерживать пламя, но и угашать его — думаю, это очень нужный навык.