(не) зажигай меня

Аяза в шатер отнести было некому, поэтому ему просто вынесли подушку и накрыли простынею. Я сходила взглянуть на мальчика (жар у него понемногу спадал) и села рядом с мужем. Я гордилась им — целители всегда считались самыми ценными магами. Все они были магами земли, иначе именуемыми природниками. Некроманты, к примеру, тоже были природниками, но их дар был вывернут наизнанку. Считалось, что умение лечить людей — это особое благословение богини, которое она дарует самым лучшим. Настоящих целителей немного, куда меньше, чем огневиков или водников. Оттого людей чаще лечат врачи — те, у кого нет дара, но есть знания.

Рядом со мной села Наймирэ, погладила волосы сына, убрав их с лица, и устало улыбнулась.

— Среди степняков никогда не было целителей, — вздохнула она.

— Так и Тамана среди них раньше не было, — заметила я. — Такие, как он, раз в тысячелетие рождаются. Разве может у великого вождя родиться обычный сын?

— Иногда я думаю, что мне слишком многое дано, — прошептала Наймирэ. — Муж, сын… Я недостойна таких мужчин.

— Ваша правда, Наймирэ-нэ, — кивнула я. — Не достойны. Отчего вы раньше не учились читать и писать? Рядом с таким человеком, как Таман-дэ, должна быть как минимум грамотная женщина.

— Как Милослава? — остро поглядела на меня степнячка.

— Не надо каждый раз оглядываться на Милославу, — фыркнула я. — Ее здесь нет и никогда не будет. А вы есть. Послушайте, вы же молодая и умная! Вы можете больше, чем рожать детей и стирать одежду.

— В моем народе считается, что женщина — лишь тень мужчины, — упрямо нахмурилась Наймирэ. — Ее жизнь — это служение мужу.

— Так будьте же тенью хану! — горячо воскликнула я. — Разве может у великого вождя быть такая же тень, как у простого человека? Будьте великой тенью! Будьте опорой и помощницей! Тем более, что вы говорили, что у вас дар оракула! Идите хотя бы в школу провидцев — туда охотно принимают женщин любых возрастов.

— А дети? — растерянно спросила Наймирэ. — У меня дети маленькие.

— У вас куча родни рядом, — пожала я плечами. — За детьми присмотрят. Не ищите препятствия, ищите возможности. Не хотите оставлять детей — наймите учителя. Это не сложно. Уверена, хан не откажет вам в деньгах.

Степнячка молча смотрела на меня своими прекрасными черными глазами, подведенными сурьмой. Я не понимала, то ли была с ней излишне резка, то ли, наоборот, надо было быть жестче, но знала одно: как раньше уже не будет. Если она хочет сохранить свой брак, ей стоит работать над собой. Потому что я хорошо знаю родителей: они будут меня искать и непременно найдут. И никакие приграничные войска их не остановят. Наймирэ, несомненно, красивее и моложе моей матери. Она — мать детей Тамана. Но любит-то он не ее, или думает, что любит. Надо ли ей, чтобы притихшее чувство вспыхнуло вновь?

— Для начала мне надо научиться хорошо читать и красиво писать, — приняла решение степнячка. — Думаю, никто не возьмет меня в школу провидцев, если я даже не смогу записать того, чему меня будут учить. Ты поможешь мне, Кегершен?

— Несите книги, Наймирэ-нэ, — широко улыбнулась я. — Будем практиковаться.

32

К тому времени, как Таман-дэ вернулся с лекарем, Шурану помощь уже не требовалась. Он бегал по стану, крича как чайка, и нисколько не вспоминал о болезни. Зато Аяз был все еще бледен и слаб, хотя и передвигался самостоятельно.

Лекарь, пожилой седовласый мужчина, нещадно его выругал:

— Вы, молодой человек, идиот, — заявил он, осмотрев Аяза. — Кто же сразу всю силу вбухивает? Надо по капельке, по струечке, с перерывами. Немножко влили — час отдохнули… Как хотите, раз уж я здесь, немного поучу вас. А то в следующий раз вы вообще встать не сможете!

— Я не собираюсь быть лекарем! — возмутился степняк. — Я архитектор! Строитель!

— А придётся, — ехидно заявил лекарь. — Если дар есть, его уже не погасить. Вот девушка вам объяснит, что бывает, если не учиться дар обуздывать!

— Я не лекарь, — улыбнулась я. — Я огневик. Но если не научиться управляться с внутренней силой, получится так.

Описала кистью руки круг в сторону очага: пламя с ревом взметнулось ввысь огненным столбом — клянусь, не меньше чем на сажень! Все вокруг ахнули, а я аккуратно приглушила его, загоняя обратно в камень.

— Вот так же и с даром жизни, — поднял указательный палец вверх лекарь. — Больного ненароком и угробить можно, если разом в него силу выплескивать. Да что больного, самого себя можно убить! А отказаться от лечения — тоже не выход. Будет давить внутри. Так что, юноша, прямо сейчас и начнем.

— У меня дел много, — попытался увильнуть Аяз. — Давайте потом, а? Я к вам приеду…

— Никаких дел у тебя больше нет, — строго ответил хан. — Учись, пока есть возможность. Остальное без тебя сделают. Вон — Кегершен посчитает песок и глину. Она справится.

— И не думай даже! — возразил Аяз, прижимая меня к своему боку. — Она со мной будет. С тобой не отпущу!

— Вот баран, — поморщился хан. — Ладно, бес с тобой. Забирай свою жену. Только учись.

Я же осторожно спросила лекаря:

— А кнес возражать не будет? Всё-таки он без целителя остается…