Неаполь, любовь моя

Русский снова объявился. Просто возник перед моим домом. Я вышел и сел в его машину. Сказал, что думал, может, он умер, а он ответил, что у него было много дел. Рассказал, что Сара приходила к нему не только в субботу, но и в воскресенье, что они обедали у мамы, потом начали смотреть фильм, мама ушла куда-то, и фильм они не досмотрели, потому что Сара ему передергивала.

– А почему только передергивала? – спросил я.

– Потому что у меня была температура.

Я спросил, может быть, он просто боялся облажаться, и рассмеялся, Русский дождался, пока я успокоюсь, чтобы ответить.

– Не хотел ее заразить, – сказал он. – Только-только остаться вдвоем, переспать и заразить ее? Мне показалось, это плохая идея.

Я сказал, что если они много целовались, то есть большая вероятность, что он все равно ее заразил.

– Кто целовался? – спросил Русский. – Она мне только передернула, я же сказал. Почти хирургическая операция.

Мы с ним могли теперь встретиться не раньше пятницы, потому что он должен будет увидеться с Сарой. Я ответил, что еще не думал о своих планах, потому что Нине надо заниматься и она сможет погулять только один день. Русский сказал: «О’кей» – и уехал. Потом мне позвонила Нина и сказала: «В субботу», а «Наполи» играл в воскресенье с «Кьево Верона». Мне показалось, что все складывается просто замечательно.

В пятницу я вышел из дома и отправился в центр. В книжном магазине поискал «Лолиту», но не нашел. Спросил у продавца, и он ответил, что все экземпляры раскупили, появится ли книга снова в продаже – он не знает. Поэтому я взял сборник рассказов Набокова.

– Отличный выбор, – заметил продавец, когда я расплачивался.

Я заплатил 15 евро и, сидя за столиком в баре, прочитал первый рассказ. Он меня не впечатлил.

Немного прогулялся без всякой цели. Сел на поезд и вернулся домой. Поздоровался с родителями. Потом, сидя за письменным столом, прочитал второй рассказ, и он тоже меня не впечатлил.

Я принял душ и надел пижаму. Позвонил Нине.

– Что делаешь? – спросил я.

– Занимаюсь, – ответила она.

– Ты слишком много занимаешься. Но у этой проблемы есть решение – проводить больше времени со мной.

– Ты в хорошем настроении? – спросила она.

– Не больше чем обычно.

– Но мы завтра увидимся? – уточнила она.

– Ага, – ответил я.

Я рассказал, что купил сборник рассказов Набокова, прочитал первые два и не нашел в них ничего сверхъестественного.

Она посоветовала мне не глупить и повесила трубку.

На кухне я открыл холодильник и взял оливки. Выловил их рукой из холодной мутной воды. Положил в бумажный стаканчик и взял салфетку для косточек. Закрыл дверь своей комнаты, начал читать третий рассказ. Он назывался «Случайность», речь шла о человеке, который работал на поезде и с ним случались разные происшествия. Я прочитал все на одном дыхании, и мне очень понравилось, и сама история, и то, как она была написана, каждое слово на своем месте, я захотел перезвонить Нине и сказать, что Набоков, наверное, знал, что делал, но не позвонил. Сел перечитывать свои рассказы, убрал пару сложных предложений, показавшиеся мне слишком корявыми, пытаясь лучше выделить суть повествования. Потом, когда я уже спал, в абсолютной темноте комнаты засветился экран мобильного телефона. Я проснулся, глянул на хорошо знакомые мне предметы вокруг, стул, шкаф, свет мобильника искажал их формы, они казались чудовищными.

Я вытащил руку из-под одеяла. Русский прислал эсэмэску.

«Ты будешь мной гордиться», – писал он.

Мой план на субботу предусматривал встречу с Ниной, а потом, после нее, с Русским.

Нина пришла, и мы решили отправиться в порт. Купили две большие бутылки «Перони», сложили в пластиковый белый пакет. Порт был закрыт, ни один корабль не причаливал, только рядом с верфями ребята играли в футбол. Мы сидели на лавочках на причале, от которого суда на подводных крыльях отправляются на Капри. Я спросил, не замерзла ли она, Нина ответила, что нет. Я поцеловал ее. Она укусила меня за губу, я укусил ее. Мы продолжили целоваться. Я попробовал открыть пиво зажигалкой, и у меня получилось далеко не с первой попытки. Нина сделала маленький глоток, я – большой. И поцеловал ее снова.

– Когда мы целуемся, я чувствую привкус пива и табака, – сказала она.

– Мне жаль.

– Мне нет.

Я поцеловал ее снова и спросил:

– Что будешь сдавать?

– Один скучный предмет.

– Разбираешься в нем?

– Не думаю.

– Тогда я даже не хочу знать, как он называется.

Ребята стали ругаться, причина, по-видимому, была серьезная, потому что они то и дело вворачивали что-нибудь этакое про матерей. Волосы Нины падали на пальто, они были каштановые, темнее и более насыщенного цвета, чем ткань. Мы пересели и теперь сидели лицом друг к другу, верхом на скамейке, ее ноги поверх моих. Руки на горлышке бутылки. Она сильно дрожала.

– Уверена, что не замерзла? – уточнил я.

Она ответила, что уверена.

– Ты никогда не говоришь о сексе? – спросила она.

– Думаю, что говорю.

– Но не со мной.

– Но не с тобой.

– Почему?

– Не знаю.

– Почему ты не хочешь заниматься любовью со мной?

– Ты хочешь заняться любовью со мной? – спросил я.