Неаполитанские хроники

Собрав вокруг своего судна все остальные фелуки, герцог де Гиз приказал им дать ему возможность идти далее одному. Он рассудил, что галеры бросятся преследовать основную часть фелук, полагая, что те идут одним курсом с его судном, в то время как оно, будучи самым маленьким из всех и идя в одиночку, окажется под менее пристальным надзором и гнаться за ним будут менее упорно.

Одновременно он приказал спустить паруса, взять курс на берег и сильнее налечь на весла. Начало темнеть, и береговая тень должна была служить ему укрытием.

Вблизи Гаэты матросы вознамерились было вернуться в открытое море, однако герцог приказал плыть прямо к башне Роланда, чтобы их судно приняли за дружественную фелуку, которая, после того как ей пришлось какое-то время послужить вожатой для фелук герцога де Гиза, возвращалась в порт.

Они прошли так близко от берега, что часовой крикнул: «Кто идет?!», и герцог ответил на итальянском языке:

«Нарочный, посланный к вице-королю Неаполя».

Но, вместо того чтобы стать на якорь в порту, он стал мало-помалу отдаляться от него, и лишь тогда, заметив это движение, портовые галеры начали подозревать неладное и пустились в погоню за его судном; однако ветер, дувший с моря, помешал им выйти из гавани.

Герцог решил воспользоваться этим свежим ветром и идти в бейдевинд, но встречный ветер был настолько сильным, что он сломал сначала хрупкую мачту фелуки, потом ее основной румпель, а затем и запасной; тогда руль заменили веслом и, с величайшим трудом преодолев залив, оказались в итоге по другую его сторону, защищенные береговой тенью, в которой фелука была неразличима.

К рассвету они были уже в двух милях от Искьи. Матросы пытались убедить герцога укрыться там на светлое время дня, чтобы затем без труда проникнуть в Неаполь ночью; однако герцог воспротивился этому предложению и приказал держать курс на Неаполь. Страх уже готов был привести матросов к неповиновению, однако удержал их от этого страх еще более сильный: герцог взял в руку шпагу и заявил, что без всякой жалости убьет любого, кто не будет неукоснительно выполнять его приказы.

Выйдя из пролива и обогнув Мизенский мыс, они увидели испанский флот, блокировавший Неаполь. Герцог тотчас же приказал плыть прямо к флагманскому кораблю, как если бы в самом деле был нарочным, посланным к вице-королю, и ему нечего было опасаться. Не вызывало сомнений, что при виде такого маневра фелуки испанские суда даже не подумают сняться с якоря и, напротив, станут ждать ее приближения.

Все произошло именно так, как предполагал герцог де Гиз, а не так, как предполагали испанцы, ибо, оказавшись на расстоянии двух пушечных выстрелов от флагманского корабля, который можно было распознать по его штандарту, фелука, вместо того чтобы продолжить путь к городу, взяла курс на Торре дель Греко, дабы помешать баркасам, державшимся возле Кьяйи и Санта Лючии, перерезать ей дорогу.

Затем, желая известить город о своем прибытии и рассчитывая, что испанцам понадобится немало времени, чтобы спустить на воду свои шлюпки, герцог приказал матросам кричать в один голос: «Мы везем герцога де Гиза! Да здравствует герцог де Гиз!», в то время как сам он, стоя на корме, размахивал шляпой, чтобы уведомить горожан о своей скорой высадке.

Случилось то, что и предвидел герцог. Со всех сторон на фелуку обрушился огонь — артиллерийский и мушкетный; но мысль пуститься в погоню за ним пришла в голову испанцам не сразу, а когда они подумали об этом, он был уже далеко и город всполошился от самой их ружейной стрельбы и орудийной канонады.

Словно чудом, он прошел сквозь плотный орудийный огонь флота, Мола и замков Кастель дель Ово и Кастель Нуово; от падавших вокруг него ядер море бурлило, словно в бурю, но ни одно из них не попало в фелуку.

Со шпагой в руке понуждая матросов сильнее налечь на весла, чтобы уйти от погони, которую составляли более ста лодок, герцог пристал к берегу в одном льё от города, обнаружив там несколько тысяч вооруженных мушкетами людей, которые ждали его и хотели побудить его сойти на берег; но, желая поразить все это людское скопище своим мужеством и презрением к смерти, он под ружейным и артиллерийским огнем продолжил двигаться вдоль побережья, прошел в виду Резины и Портичи и причалить решил лишь в предместье Лорето, где, каким-то чудом достигнув своей цели, сошел на землю в пятницу 15 ноября, в одиннадцать часов утра, встреченный громом аплодисментов, приветственными возгласами и безумными криками «ура!» бесчисленной толпы, которая подхватила его на руки и посадила на заранее приготовленного великолепного скакуна, покрытого роскошной попоной.

Совершив таким образом торжественный въезд в город, он направился прямо к церкви Санта Мария дель Кармине, где были погребены останки его предшественника Мазаньелло, возблагодарил Пресвятую деву за свое благополучное прибытие и из рук настоятеля церкви получил скапулярий.