Небеса с молотка. В погоне за ближним космосом

– Это вообще был первый день, когда мы взяли и сделали всё, что хотели, и даже больше, – сказал Карлсон. – Наверное, если бы мы сегодня попробовали устроить реальный запуск, нам бы и это удалось – и ракета бы полетела. Там можно было бы еще внести кое-какие полезные изменения, но как-то боязно.

– В ракете вообще к чему бы то ни было прикасаться боязно, – подтвердил Томпсон.

– Космодром уже пару людей отправил к Rocket Lab, – заметил Карлсон. – И они нам дают времени только до конца недели, и то в виде одолжения, поскольку у нас вроде дела пошли на лад. Нам заявили: «Слушайте, ребята, вы тут целую вечность всё отлаживаете и отлаживаете. Пора уже переводить больную из реанимации в общую палату». Они нам так сказали, а по-моему, так мы уже пару дней как это сделали.

– Идеально ли она готова? Нет, – сказал Томпсон. – Взлетит? Да. Конечно, много чудес подряд должно случиться, чтобы всё прошло удачно до конца, но в целом, по-моему, мы в хорошем состоянии. Хочу отдать должное всем присутствующим за то, что додержались и всё-таки собрали всё по уму.

– Все мы тут работаем, можно сказать, на последних пара́х горючего, – добавил Китер, – и много дней в таком же бешеном темпе дальше не протянем. К тому же тут еще и надсмотрщиков из FAA и иже с ними к нам приставили, и все они судят о нас по каким-то своим меркам. Людям из FAA, видите ли, не нравится брюзжание Бена, и они считают это признаком его непрофессионального отношения к делу.

– Окей, стало быть, суббота выглядит последней реалистичной датой, когда мы можем выстрелить, – резюмировал Кемп. – У нас тут на пятницу намечено много контактов с инвесторами. Четыре или пять групп всерьез заинтересованы. Народ тут горячий, им скажи про субботу, они клюнут и станут напрашиваться лично поучаствовать в запуске. Так что, по мне, самое милое дело было бы их упредить и сказать им, типа: «Извините, мы чуть поторопились и уже произвели запуск». То есть это реально и существенно укрепило бы наши позиции, если бы наша ракета стартовала раньше следующего запуска Rocket Lab[179].

– У меня заготовлены различные коммуникационные планы в зависимости от исхода, – продолжил Кемп. – Есть кризисный план на случай, если что-то пойдет из рук вон криво. Тогда я сформулирую, что́у нас вызывает озабоченность, выскажу, если понадобится, соболезнования пострадавшим и заявлю о готовности ко всестороннему сотрудничеству с властями по части расследования. Никого крайним не выставлю и на растерзание им не брошу. Ответственность будем нести коллективную, всей командой.

Очевидно, что работать на Кадьяке оказалось намного труднее и дороже, чем мы полагали. И я рад, что вы, ребята, подумываете об альтернативных стартовых площадках. Но давайте научимся здесь и сейчас всему, что только можно, чтобы, когда через три-четыре месяца мы снова этим займемся, у нас всё сразу выходило намного лучше. Удачи, и давайте всё-таки постараемся, чтобы эта штука взлетела! – сказал Кемп напоследок.

Тут и четверг, 5 апреля, подкатил – и инженеры «Астры» снова принялись готовить свое детище к заправке и запуску, проводя полный цикл предстартовых испытаний всех бортовых систем ракеты. Прямо поутру им снегом на голову свалился обновленный метеопрогноз, исключавший перенос запуска на субботу из-за ливней и порывистого ветра и не оставлявший иного выбора даты первой и последней попытки запуска, кроме пятницы.

Схема действий у них на Аляске за долгие недели устоялась железная: утром – преисполненная оптимизма планерка, на которой предполагалось играючи решить выявленные накануне проблемы и наконец-таки привести ракету в пригодное к запуску состояние; к обеду (самое позднее) созревал урожай новых проблем, и весь план-график предпусковых работ летел к чертям. «Мне это живо напоминает бурную молодость на Кваджалейне со SpaceX, – сказал мне Карлсон в приватной беседе, – два шага вперед, десять шагов назад».

Весь процесс давно превратился в некое подобие ежедневного ритуала самобичевания инженеров по поводу смешных, если разобраться, упущений, – против законов физики не попрешь. Самое издевательское было в том, что главные проблемы выявлялись строго по одной за раз, а вот складывающаяся из них череда ошибок вполне тянула на комедийный сериал. Как только инженеры налаживали что-то одно, тут же выходило из строя что-нибудь еще.

При всем вышесказанном в компании работали воистину преданные делу и неутомимые профессионалы. Они так и продолжали вставать ни свет ни заря и день изо дня трудиться не покладая рук с неиссякаемой целеустремленностью и верой в успех. Каждый член команды знал ракету до мельчайших деталей ее хитрого тела и тончайших нюансов ее капризного характера. Она была для всех и каждого из них подобна шедевру искусства, который можно воссоздать по памяти. Перед лицом же затяжных трудностей команда «Астры» являла чудеса сплоченности и неутомимости в погоне за запуском.

* * *