Небесное чудовище

Мой трон состоит из трех кресел: одно, самое большое и высокое, в центре – для меня. Два других, ниже и проще, слева и справа – для моих Хранителей, Предвечных Владык Дня и Ночи. Улыбаясь, я занимаю свое место. На белый трон по правую руку садится тот, кого здесь называют Бай Гаошан, а я зову Пеплом.

– Рады приветствовать вас, Богиня.

– С возвращением, Владычица.

Юлят, заискивают. Все, кроме тех двоих, в золотых одеждах. Но их я тоже зажгу сегодня, заставлю снять маски и потерять лицо.

Пепел снова пожимает мою руку: мол, успокойся, не трать на них свою божественность. Улыбаюсь ему снисходительно, играю в Дайюй Цзиньхуа, жду, когда явится мой второй, темный страж, сядет с левой стороны и…

– Ты не слушал меня, – шипит Императрица на Императора. – Сколько раз я просила выбросить ее трон! Нет же… Это же Цзиньхуа! Как можно!

Мне слегка жаль ее: столько тысячелетий жить в нелюбви, наблюдать, как венценосный муженек волочится за каждой юбкой. Конечно же, к Богине Чудовищ он тоже питал слабость. Да и кто не питал? В те времена ее волосы касались бело-голубых плит этого зала, текли следом, будто черный шелковый шлейф. И не было волос красивее во всем Небесном Царстве…

Император любил набирать их в пригоршни и целовать – большего богиня ему не позволяла. Это лишь сильнее распаляло его и… злило Императрицу: она ведь нужна была лишь для статуса и лояльности. А еще – чтобы родить наследного принца. Все. О любви и речи не шло.

Впрочем, Император ошибся, подарив свои чувства бездушной – Дайюй Цзиньхуа лишь смеялась над ним. Всегда смеялась. Но ее трон он так и не решился убрать из Зала Пяти Стихий. Тот до сих пор высился над всеми, демонстрируя старшинство и главенство Хаоса.

– Она – Первобогиня, – вяло отбивается император, – как бы я посмел?

Императрица лишь недовольно фыркает – больше ей ничего не остается. Она жалка и нелепа: муж откровенно изменял ей, а собственный сын отвернулся от нее, когда она подняла руку на избранницу его сердца, поэтому теперь уже бывший Наследный Принц предпочитал казармы теневых стражей роскошным палатам Небесного Дворца.

Воспоминания о прошлом приходят обрывками. Я все еще не могу выстроить единую картину в голове, все еще не ощущаю себя той, кого они зовут Первобогиней и Предвечной. Я – это просто я, с Ней внутри. Это Небо чуждо мне. Даже больше, чем было чуждо Дайюй Цзиньхуа.

Наконец облака – они видны через распахнутую дверь – прочерчивают всполохи черного. Кажется, наступает внезапная ночь. На самом деле это возвращается ее Владыка – Фэн Лэйшэн.

Судя по всему, сегодня не только я очнулась ото сна и сбросила печать – он тоже другой. Теперь я могу видеть его во всем сиянии могущества и власти: темная остроконечная корона, похожая на пасть какого-то чудовища, венчает чистое чело; длинный плащ – пурпурно-черный и будто дымчатый, словно ночной небосвод, – мерцает мириадами звезд. А черные одежды – как вызов, как пощечина мертвенной белизне нарядов небожителей. Сейчас Владыка Ночи прекрасен так, что глаз не оторвать.

В одной руке он все еще сжимает огромный темный клинок, другой же держит за волосы дергающуюся Чжао Лань – вернее, то, что раньше ею было. За его спиной красным всполохом появляется Хушэнь, а рядом мягко приземляется, трансформируясь в полете, Юэ Ту. Древние чудовища тоже явились на суд. Значит, он будет не только справедливым, но и веселым. И начнется сразу, как только Владыка Ночи займет место по левую руку от меня.

Но он почему-то не спешит.

Скрывает меч и прижимает к груди узкую ладонь с длинными пальцами. Лэйшэн не должен кланяться и быть вежливым с этими людьми – он старше их на тысячелетия! Вон даже Юэ Ту не приветствует небожителей, хотя перед ним пластался, пусть в тот момент могучий Владыка и был всего лишь бессмертным на высшей стадии совершенствования.

Должно быть, тысяча лет среди смертных наложили на Фэн Лэйшэна отпечаток. Раньше он мог встать против правил целого мира, чтобы защитить Дайюй Цзиньхуа. Ту, что лишь смеялась над ним. Ту, что просто позволяла себя любить, не давая взамен ничего. За ней он даже прыгнул в Котел Перерождений…

Глупый!

Я почти разочарована этим правильным Лэйшэном – такие, как он, и вонзают кинжал в сердце любимой во имя высших идеалов.

Сейчас он и вовсе смотрит будто сквозь. Да и обращается к другим:

– Примите мое почтение, Ваше Величество Небесный Император, и вы, Ваше Величество Императрица. – Вежливый поклон. – И я осмелюсь выразить неуважение к братьям и сестрам небожителям, ибо попрошу их покинуть собрание.

По рядам проходит ропот, и я могу понять возмущающихся: нечасто в Небесном Царстве случаются представления. С момента последнего прошло больше тысячи лет.