Небесное чудовище

– Какая трогательная история любви, Ваше Величество, – бормочет он. – Но при чем тут Бесовка, которую мы изловили сегодня?

– А при том, господин Хушэнь, – говорит Император, – что каждый из нас несет в себе частицу беса от матери. Несмотря на обряд очищения, полностью избавиться от бесовской ци в наших меридианах не удалось. Но Небесный Огонь, переданный нам отцом, так силен, что способен противостоять ей. Небожители более низкого уровня и ранга не обладают такой духовной силой, их огонь слаб. И когда наши энергии смешиваются с их, например в процессе зачатия ребенка, то сила беса перетекает в того, кто более слаб. И воплощается, – он кивает на пластающуюся по полу Чжао Лань, – в человекоподобное существо…

– Да, – вклинивается в разговор Фэн Лэйшэн, – но поскольку слабое тело быстро разрушается под воздействием темной энергии, эта тварь вынуждена находить себе новые и новые сосуды. Прыгать из одного младенца в другого. Оттого и трудно было отследить ее на протяжении стольких лет.

– Верно, – кивает Император и оборачивается к своему родственнику. – Поэтому ты, брат, виноват лишь в том, что забыл о проклятии нашей семьи и вступил в связь с той служанкой.

– Но… я… – бормочет князь Ин Цзици. – А как же твое право первой ночи? Это же ты велел дать Минчжу отвар из ярко горящих ягод!

Ярко горящие ягоды? Да вы проказник, Ваше Величество! А без них Минчжу, значит, не хотела быть вашей? Нехорошо как-то выходит, венценосный вы наш.

Император бледнеет и нервно кусает губы. Ну да, его Третий Брат никогда не отличался умом и рассудительностью, а тут такое давление – вот и выдал семейные тайны. Как забавно!

Я хмыкаю, отправляя в рот очередную вишню.

– Право первой ночи? – включается в беседу Императрица, выхватив, как всегда, именно то, что беспокоит ее больше всего. – И часто ты им пользовался?

Император совсем не по-императорски елозит на месте под ошарашенными взглядами родных, осуждающими – моих стражей, насмешливыми – чудовищ.

– Случалось, – честно признается он, понимая, что юлить и прятаться больше не получится.

– Как часто?! – Императрица сжимает подлокотники своего трона так, что, кажется, они вот-вот треснут. Должно быть, представляет на их месте шею своего благоверного. Меня это забавляет, хотя еще недавно я и сама хотела убить своего мужа.

Бросаю взгляд на Фэн Лэйшэна. Прекрасен, холоден и невозмутим. Интересно, он тоже подумал о нас? Кривлю губы в улыбке – похоже, мне начинает нравиться личина Дайюй Цзиньхуа. Это куда лучше, чем быть слабой и нежной Жу Сюли, и уж тем более лучше, чем Никчемной Ю.

А еще теперь мне не нужно выбирать между ними: День не может существовать без Ночи, на то они и братья. И сейчас я не могу сказать, кто из них мне дороже. Один вроде бы убил, но до этого прыгнул за мной в Котел Перерождений. Второй тоже поднимал на меня меч и вершил надо мной суд. Здесь, в этом зале. Они оба виноваты передо мной.

От размышлений о братьях меня отвлекает бормотание Императора:

– Понимаешь, милая… Это такая древняя родовая традиция… Я не мог…

Милая? Он назвал Императрицу милой? Прямо чувствую, как накренилась ось Девяти Небесных Сфер. Ей такого не удержать!

Кажется, даже в угольных глазах Фэн Лэйшэна мелькает усмешка. Все знают, как Император относится к Императрице: у нее на глазах увивался за девицами всех сословий, не брезгуя даже служанками. И право первой ночи тому доказательство. Уверена, он придумал его сам.

– Отвечай прямо: эта Бесовка – она твоя или нет? – Ее Величество закипает. Вот-вот взорвется. Я невольно юркаю за широкую спину Пепла, цепляюсь за его каменные плечи и чуть высовываю любопытный нос.

– Ой, кажется, я испачкала тебя вишней…

– Пусть все думают, что ты расцарапала мне плечи.

Наш диалог – на грани слышимости.

– Я не знаю, – уныло разводит руками Император. – Это же была только одна ночь. Потом… Потом она была с моим братом, и не раз.

Немногочисленные зрители, которые обычно стараются не подавать голос, шепчутся. Император – грозный и беспощадный правитель – вжимает голову в плечи.

Я усмехаюсь: как судить меня – истерзанную, сломленную, запечатанную – так ты был герой. Даже забыл в тот момент, как когда-то целовал мои волосы и звал Луной Своего Сердца. Лживый лицемер! Вертится теперь, как угорь на раскаленной сковороде. Смотреть на него смешно и… неловко. За него. Мне.

Положение спасает Юэ Ту. Он выступает вперед и произносит строго:

– Есть способ узнать.

И смотрит прямо, без трепета и преклонения. Это обескураживает каждый раз: Юэ Ту выглядит как прелестный мальчик не старше десяти лет. Каждому, кто видит в первый раз эти огромные алые глаза и почти прозрачное тело, хочется обнимать и защищать его. До тех пор, пока Зайка не покажет свои зубки и не объяснит наглядно: сюсюкать с древним чудовищем – себе дороже.

– И вы расскажете о нем, о Великий Целитель? – снисходит до просьбы сам Император.

По губам Юэ Ту скользит довольная ухмылка: он любит почтение и лесть.

– Могу, но это непросто. Нам ведь нужно будет заставить говорить кровь. Вы готовы, Ваше Величество?

Император, поразмыслив, кивает.