Небесные (СИ)

- Потому что я зол. И бессилен. Я пытался понять ваши мотивы - и не мог. Я делал все, чтобы помешать вашим планам, и вот когда добился своего, понимаю - не этого хотел. Но, глядя на вас, вижу - не этого хотели и вы. Вы ведь не ожидали, что все зайдет так далеко? Что начнутся пожары, разбои, убийства? Вы рассчитывали провернуть все быстро. Но отчего не остановились, когда почувствовали, что теряете контроль над движением? Что оно вам больше не подчинено? Что живет своей жизнью? Почему не прекратили его, не задавили в зародыше? Почему дали так разрастись?

- Потому что оно не было моим.

- Что вы имеете в виду?

- Я зародил в нем жизнь, но и только. Чем больше я оглядываюсь назад, тем больше понимаю, что с самого начала оно не было моим.

Самаах откинулся назад, на лице его промелькнула удивленная досада, вызванная признанием - и осознанием. Амааль ждал продолжения, но советник погрузился в себя, копался в собственных ощущениях. Затем морщинистое лицо разгладилось - и вновь воцарилась безмятежность. Министр догадался, что сейчас советник разрешил для себя какую-то очень важную загадку, сделал открытие.

- Господин Самаах?

- Кажется, меня провели, - рассмеялся советник.

- О чем вы говорите?

- Я торил себе лестницу ввысь, рассчитывая полакомиться плодами, и не замечая, что все это время меня направляли. Должно быть, я был совершенно ослеплен алчностью, раз не заметил, как меня дергают за ниточки.

- Вами манипулировали? Но как это возможно? Мне докладывали почти о каждом вашем шаге, но не было и слова о том, что за вашими действиями стоит кто-то другой.

- Так же, как и мне, мой друг. Но если моя догадка верна - а она верна, - значит, манипулировали и тобой. Нас обоих обвели вокруг пальца - что учителя, что ученика. Непростительная ошибка.

- Мной не манипулировали. Все мои действия были продиктованы исключительно собственным решением и собственным желанием так поступить. С самого начала я поставил своей целью не позволить вам разрушить многовековые устои и устроить гражданскую войну, и каждый мой шаг был продиктован лишь этим стремлением. Если бы меня направляло что-то или кто-то еще, я бы заметил.

Под пристальным взглядом наставника Амааль терял уверенность. Он быстро перебрал в уме события последних дней, но вновь не заметил чужого присутствия. Что ж, если советник так настаивает, будем отталкиваться от обратного.

- Хорошо, предположим, кто-то действительно за нами стоял. Чего он добивался, сталкивая нас лбами?

- Отвлечь внимание от себя. С нашим расколом вся верхушка Риссена открыто поделилась на две части. Все внимание было приковано к нам, как к лидерам противоборствующих сторон, а он меж тем сидел в нашей тени и покамест наблюдал оттуда. Мы же, увлеченные друг другом, и не замечали, что застряли в паутине, оплетенные нитями. Чего он добивался? Того же, что и я. Моими руками он сотворил восстанье, мною расчищал путь. К несчастью для него, появился этот молодец, кузнец, который, надо полагать, о том и не подозревая, перехватил из его рук бразды правления. Если бы он этого не сделал, наш паук, управляя народными массами, захватил бы дворец и уселся на трон. Теперь же, когда он потерял бунт, ему придется изыскивать другие способы, чтобы подобраться ближе к престолу. Желал бы я взглянуть, как он это сделает!

Амааль и близко не разделял восхищения советника.

- Какой ему прок надевать корону сейчас, когда на юге бушует война? Пусть меня назовут предателем и антириссенцем, но в подобных условиях нам ее не выиграть. Сария выставит нам огромнейший счет и отхватит четверть страны. Это не будет способствовать его авторитету.

- Неужели, друг мой, даже узнав его план, ты сомневаешься в его способности удержать трон? Готов поклясться Яроку, что и на этот случай он что-нибудь придумал. Возможно, отговариваясь тяготами страдающего народа, намеревался подписать мирный договор, или, имея шпиона в сарийском дворе, вынашивал планы победить. Так или иначе, теперь мы этого не узнаем: народный повстанец спутал ему все карты. Нам должно быть стыдно за то, что какой-то кузнец сделал то, чего не смогли мы.

Амааля это задело.

- Едва ли, выкрикивая лозунги и обвиняя короля, этот крестьянин сознавал, что вмешивается в чьи-то планы. Но вы говорите так, будто знаете, кто этот паук.

- Мне следовало догадаться о том много раньше: скольких жертв можно было бы тогда избежать, сколько шагов предотвратить.

Во дворе раздались крики. Амааль резко поднялся: время, подаренное ему жульничеством, вышло. Он встретился глазами с советником.

- Передай Рагону, чтобы не искал мести. И скажи Коэн, что я всегда любил ее как дочь.

Двери распахнулись. В прыгающем свете факелов высветилось ожесточенное лицо Рахмана. За его спиной маячил одураченный начальник охраны. Первый советник радушно обратился к обоим:

- Господин Рахман, господин Зарис, для меня честь приветствовать вас в этом доме. Позвольте мне...