Небо молчаливое

Что в этой жизни у неё было, было её, Эммино? Чего она добилась? Что создала сама и чем владела? Кораблём, записанный на её имя, просто потому что больше не на кого было записать.? Чужой корабль, такой огромный и такой бесполезный! Небо молчаливое! Ну ха. Ха-ха. Незаконченное исследование, труды всей жизни. Тебе самой-то не смешно? Смешно. Не весело, но очень-очень смешно, аж плакать хочется. Кучка файлов в облаке и кучку «колдовского» барахла. Ничего существенного, ничего по-настоящему стоящего. Ни корабль, ни собственные труды она не могла применить как следует. Никакой пользы, одни потуги и порывы, и куча промахов. А вот Эва!.. На душе стало гадостно. Сестра во всем была лучше. Успешная и везучая, красивая той самой продающей женственной красотой, прелестная в суждениях и делах, и не пустышка к тому же. Такую дочь мама и хотела, такую воспитала, а вторая вот не вышла. Какая жалость. Почему бы тебе Эмма не вести тебя так же? Скольким девочкам это помогло? Потому что я так не умею. Эмма вздохнула. Жизнь подобная Эвиной была бы для неё сплошной ложью, долгой и мерзкой игрой. Она уже пробовала жить так. Правда, пробовала. Делала как делают все люди. Была послушной и милой, позволяла себя любить и трогать, улыбалась, когда все улыбались, смеялась, выбривала волосы, чтобы тело уподобилось гладкому телу ребёнка. Такая жизнь, правильная «женская» жизнь не для неё скроена. «Может я и есть на самом деле безумная ведьма?» – Эмма вздохнула. Ведьмовать куда проще. С ведьм никто не спрашивает за их странность.

Один Рогач был добр к ней. Но Эмма так чинно держала дистанцию, и старый профессор, который вполне бы мог стать ей другом, остался профессором. Она определённо не умеет сближаться с людьми, если только для этого нет острой нужды, как с Фетом. Она бы свихнулась, если б не подружилась с Фетом. Если б не свихнулась, не подружилась. «Проклятие!» – выругалась Эмма. На экране мелькали хвосты далёких молний. Где-то стороной гремела буря, но рулевой упрямо вёл их прочь. Кто в рубке Эмма не помнила. Программа, составляющая расписание, давно перестала занимать её мысли, как и прочие удавшиеся дела. Что сложного в том, чтобы настроить простую сортировку на четыре имени, на пять позиций: рубка, буфет, уборка, машинное, свободное время, где под «сводным временем» понималось время, в которое Фет проводил в своем лекарском кабинете, перебирая медикаменты и заметки, и журналы, составляя отчеты в «облако»; в которое Луи возился с бухгалтерией Неба, Эмма торчала в лаборатории, а Константин? Да чёрт его знает. Эмме подумалось, что надо бы приставить этого капитана к чему-нибудь полезному. Но боги, ещё и об этом думать сил нет, никаких. Он капитан, так пусть думает самостоятельно, чем занять своё «свободное время». Может хоть выспится в отличие от остальных. Эмма перевернулась на левый бок. Её не то тошнило, не то укачивало, вероятно опять давление.

Последний визит на Южную хороших вестей не принёс. Она не умирала, да, но безнадёжно слабела. Вернский климат, если это вообще можно было климатом назвать, самым что ни на есть поганым образом истощал организм. Боги! Даже собственное тело только мешало ей, отказывалось служить как следует! Жалкое тело. Нет, Эмма не собиралась заводить детей ни сейчас на Верне, ни когда-нибудь ещё. И наступит ли это славное когда-нибудь? Не собиралась, но разве это значит, что нужно вот так? Она беспомощно перекатилась на спину, пытаясь поудобнее устроиться на чертовой койке. Сон не шёл. Снотворное закончилось, а выдавать ещё Фет не спешил, ни то жмотничал, не то побоялся, что она увлечётся и больше не захочет вставать. Последнее было довольно заманчиво, но у Эммы были дела, которые ей непременно нужно закончить, и Луи, и снова корабль. Они стали друг другу тюремщиками. Боже, кто бы мог подумать, что Эмма будет зависеть от корабля, будет так к нему привязана, и не любовью, а стыдом и воистину тупым обещанием. Лучше бы ей наконец заснуть.

III

– Привет.

Эмма вышла из одной двери, а он из другой. Заспанные они не сразу заметили друг друга. Эмма смотрела все так же в пол, боялась ли, или просто хотела встречаться взглядом?

– Привет, – он улыбнулся. – Долгая смена?

– А? Н-нет. Фет за штурвалом. Я спала, – прошептала она виновато, будто сон был преступлением или слабостью. – Кэп? – она подняла голову, закусила губу. Без шалей и подводки с растрёпанным узлом на голове Эмма казалась совсем юной, точно ей пятнадцать, а не двадцать шесть. Она шагнула к нему на встречу и ничего не говоря прижалась к его груди.

«Так можно было?» – подумал Константин. Её трясло.

– Эмм?

Она отрицательно промычала, мотнула головой, мол не говори, не говори, пожалуйста. В глубине что-то грохнуло, грохнуло ещё раз. Эмма подняла руку с часами. Вздохнула, точно осуждая циферблат и так же ничего не говоря, отстранилась.