Небо молчаливое

– Эмм, а ты собираешься возвращаться? – он покачал головой. – Нет.– Не так, не это он хотел спросить. – Ты можешь вернуться? – А он может? Есть ли вообще способ отсюда сбежать?

– Могу. Хочешь спровадить меня и забрать корабль?

– Непременно, – он, кажется, стал перенимать Эммины интонации. Забавно. Забавно. – Эмм? – А вдруг сейчас время рассказать последний кусочек правды. Она доверилась, и он… – Я, – начал Константин. Эмма сидела отрешённая на краешке кровати, сидела и засыпала. – Я, – признание осталось беззвучным выдохом у него на губах.

– Давай завтра – она устало потёрла глаз, ещё больше размазывая растёкшуюся подводку, – договорим? – Эмма встала и пошатнулась, протянула дрожащую руку к двери. – Мне нужно поспать хотя бы эти жалкие три часа до смены. И тебе нужно, – она зевнула, но наконец ухватилась за ручку.

А Константин сидел всё в той же позе, будто сдвинуться значит разрушить. Ему хотелось бы дотянуться, а лучше попросить её остаться, но это глупость, ведь так? Дома было проще, определённо, там он был кем-то другим, кем-то настоящим, а здесь точно тень прошлого себя.

– Устала?

– Всё настолько плохо? – она усмехнулась. Разумнее будет промолчать.

Жизнь на Верне выматывала точно кросс, который никогда не закончится, а бежать и в начале не было сил. Усадили их всех в эту чёртову тефлоновую кастрюлину и скинули в ядовитые облака.

– Ну как… Я думаю, не лучше.

Эмма пожала плечами.

– Поспи, кэп, – прошептала почти ласково. Лишь бы ласково, лишь бы ласково. – Полегчает.

– У меня с «поспи»… не очень. Бессонница, – сказал он отрывисто. Константин никогда не любил жаловаться, за это и от отца получить можно. Он сжался весь, того не чувствуя, а Эмма всё так же тихо добавила:

– Сходи к Фету, у него пустырник был. Луи помогает.

– Да, – он закивал, и стало легче: тревогу растопила нежность, откуда ей взяться?

Фет торчал у себя в кабинете, Эмма определила ему выходной. Выходные доктор по обыкновению посвящал чтению и разбору немногочисленных лекарств. После посещения Южной лекарские припасы заметно обогатились. Всё одно на пиратов пойдёт.

Константин и сам не знал, что за порыв привёл его к доктору, то ли злой совет Эммы так подействовал, то ли простое любопытство. Стучать не пришлось, кабинет доктор не запирал. Константин просто пнул дверь и, не сказав ни слова, упал в «пациентское» кресло.

– Да? – доктор неохотно поднял голову. Он читал. – Что-то болит?

«Душа», – подумал Константин.

– Не, я так. – Он протянул руку и заграбастал себе какую-то круглую резиновую штуку, то ли ластик, то ли мячик, с каким коты играют. На кой он доктору?

– Может позже зайдёшь? – поинтересовался Фет.

– Может, – отрешённо кивнул Константин. – А ты дреды давно делал?

– Давно, – доктор потёр лоб. – Лет в пять назад. Так проще. Мыть меньше. Я, знаешь ли, по таким кораблям скитался, что них и умыться негде. А врачу чистоту блюсти положено.

– Так подстригся бы? – предложил Константин самое просто, что могло прийти на ум.

– Не люблю, – покачал головой доктор. – Короткие ещё чаще мыть.– Грустно глянул на книгу, подложил закладку, захлопнул и отложил. – Так зачем ты пришёл?

– Не знаю, – признался Константин.

Теперь, когда злости в нём больше не было, когда ревность схлынула, он увидел доктора ровно таким, каким Фет был. И был он старым. «А ведь ему лет тридцать. Не так и много», – подумал Константин. Но между тем выглядел доктор сухим и усталым, холодный и суровый взгляд, тонкие губы, морщины и полуседая голова, на русых волосах не так и видно, а дредах почти не заметно, и всё же. «Что я надумал себе?» – Константин усмехнулся, вернул резиновый шарик на стол. А ведь раньше он прекрасно разбирался в людях, читал их безо всякого труда. Стоит только заговорить! Но и с Эммой, и с доктором ерунда какая-то получилась. «А с Тирхой? А с карьерой твоей?» – Константин стукнул кулаком по колену, доктор, благополучно уткнувшийся в книгу, вновь поднял голову, вопросительно посмотрел на него. Из всех своих талантов этот он ценил превыше прочих. Он был умён, о, несомненно, глупцу военачальником не стать; силён, красив и удачлив, что этому миру нужно ещё? Особенно, когда ты сын такого отца. Всегда будешь хуже него. Будешь. Как не пытайся. Вот Константин и перестал, и жил себе в удовольствие.

– Ты как вообще, капитан?

– Нормально. А что?

– Да не похоже что-то. Тревожно мне за тебя, капитан. Скверно выглядишь.

– Вздор. Я сегодня даже выспался.

– Да? Помогли таблетки?

– Помогли, – кивнул Константин. Да, он спал, лежал с закрытыми глазами, не думал, не двигался, а на утро всё равно находил себя немного мёртвым. – Наверно, – добавил он, почувствовав, что наврал. – А ты не знаешь… – Спрашивать про Луи и про ну это… как минимум бестактно. И грязно. Неужели после этого маленького откровения он будет ненавидеть пацана? Луи то остался Луи. – Слушай, а чего Эмма ко мне всё время…