Небо молчаливое

– Верна понравилась? Или ведьма? Впрочем, не моё дело. Моё дело передать тебе это. Надеюсь, ты его не помял.

– Что это?

– Коммуникатор. – И на колени ему действительно лёг серенький коммуникатор. – В Тирхе такими не пользуются? – Константин молча указал на часы. Часы у него были хорошие, отличные были часы. – У нас таких технологий нет, точно останешься? – Пирату становилось лучше, а вот щека Константина начала ныть, во рту было мерзко и солоно. Зуб остался в ковре. Вычистят? – Не моё дело, – он поднял руки. – Голова кружится, – пожаловался пират. – Напиши, как будешь готов. С тобой очень хотят на Портовой встретятся.

– Кто?

– Господин без имени. Мне он назваться не пожелал. Мне, если честно, твой отказ только на руку. Тирхский, как его боже? Прокуратор! Точно. Я ж говорил уже. Он планировал вновь сделать Верну колонией, подвластной Старому миру. Тирхе разумеется. С тобой во главе.

– Ну да, – сказал Константин и пожалел, что чашечку унесли, туда можно было сплюнуть кровь, придется глотать. – Ну да. А на черта такая сложная схема? Он мог просто предложить мне отправиться на Верну. Мог рассказать, к примеру, а не ссылать.

– Так романтичнее, – ухмыльнулся капитан, прикрывая ледяным компрессом правый глаз. – Павший герой вновь поднимается. Романтика!

– Бред.

– Ну как знаешь. Стой, зуб забери. Лани! – приказал пират.

Зуб обернули салфеткой и бережно вложили ему в ладонь. Три дара получается: зуб, бутылка, коммуникатор.

– Благодарю, – пробурчал Константин.

III

– Там была шлюха и… – он улыбался своим треклятым окровавленным ртом и почти не шепелявил, будто ему вовсе не больно, будто выбитый зуб так пустяк, каждый день по два выбивают, по три вырастает. – И она косит под тебя.

– Что? – Эмма старалась не смотреть. Её мутило и под губой очень-очень жгло. Она отворачивалась и очень-очень боялась, что он сейчас упадет, что ему больно, а Фет застрял где-то, и Луи бесцельно топчется в коридоре не в силах ни позвать доктора, ни самому принеси лекарства. Много ли нужно? Ватку, что-нибудь спиртовое, лёд. – Луи! – окликнула Эмма, вышло вполне громко, но голос дрожал, как и руки. – Притащи что-нибудь из морозилки.

«И не спрашивай, пожалуйста, не спрашивай удивлённо: у нас что есть морозилка? Трёх раз хватит», – взмолилась она.

– Да, Эмм. Пельмени?

Она кивнула, а он не видит, потому что стоит за дверью.

– Да.

Луи удрал, и вскоре появился доктор. Они точно танцоры сближались, тянулись друг к другу и не касались. Это глупо, считала Эмма. «Объяснитесь же!» хотелось крикнуть и стукнуть их лбами, но Эмма не умела кричать. Фет присел рядом прямо на пол, выставил перед собой чемоданчик, щёлкнул замок. Из чемоданчика очень-очень пахло спиртом. Эмме захотелось не то выпить, не то сбежать. Она медленно отползала в сторону, а когда доктор вынул пинцет длинный и угрощающе блестящий встала. У него найдётся и ватка, и обезболивающее, и всё остальное. Зелёнка? Эмма отшатнулась. Боятся крови незазорно, сколько раз она повторяла это, в надежде, что когда-нибудь поверит и перестанет винить себя. Боятся скальпелей, шприцов и пинцетов в умелой руке, адресованных не ей… Эмма рухнула в капитанское кресло. Подбитый корабль слегка кренило. «Не критично, – шепнула Эмма, выправляясь, – ты справишься», – она не знала говорила ли кораблю или больше себе, или просто пыталась наполнить беспощадно спиртящийся воздух словами.

Послышался грохот. В рубку залетел Луи с пачкой пельменей в руках, он нёс её точно ценнейшую вазу, а вазы обычно ронял.

– Вот, – сказал он, косясь в Эммину сторону.

– Фет, – Эмме не хотелось прерывать доктора. – Я подумала, пригодиться лёд.

– Положи рядом, – доктор, не оборачиваясь, хлопнул по полу. Луи тот час опустил пачку туда и встал у стенки и, кажется, перестал дышать.

– Мне к затылку, – подал голос горе-герой.

– Открой рот шире, – приказал Фет и свободной рукой сграбастал пачку. – И молчи.

– А как я должен говорить с открытым ртом? – поинтересовался Константин. Фет что-то недовольно пробурчал и всучил ему пельмени.

– Открой и молчи, – повторил он. На пинцете красовалась ватка с марлечкой. Эмма запретила себе смотреть. – Богиня моя пресвятая, как ты вообще болтаешь?

Корабль выровнялся. Всё же запас прочности у него был большой.

– Хорошая драчка, – протянул Константин.

Эмма предпочла не отвечать. Хорошая. Лучше не бывает. Но её ли это дело?

– Так что ты с ним сделал? – подал голос Луи. – Убил?

– Нет, – отрезал Константин. Разве он похож на человека, который может кого-то вот так запросто убить?

«Похож», – грустно отметила Эмма.

– Если ты убил пирата – у нас будут проблемы, – констатировал Фет очень мрачно и очень жестко, как он любил.