Небо памяти. Творческая биография поэта

Уже в самом построении этих сочинений угадываются будущие открытия поэта. Текст книги «Стороны света» весь прошит стихами «Из старой тетради» – прообразом «воспоминаний» «Кинематографа», – отсчитывающими памятные события от предвоенных мальчишеских мечтаний до воспоминаний умудренного тяжелым опытом ветерана войны. Поражает почти документальная точность рассказа о некоторых произошедших событиях.

Стихотворение «Первая кровь» начинается строкой: «А первую кровь мы видели так». А дальше идет описание боя при обороне Москвы, когда в атаку «на рысях» бросается конный эскадрон, обгоняет пехоту и пропадает вдали, но вскоре расстрелянные орудиями врага окровавленные кони «без людей» несутся теперь уже навстречу солдатам:

Так и запомнилось навсегда.
          Дикие кони скачут.
Черная лошадиная кровь
          Падает на большак.

Сегодня из воспоминаний мемуаристов мы знаем, что в этом стихотворении с документальной точностью описаны некоторые детали контратаки немцев поздней осенью 1941 года в районе подмосковного Клина. В этом бою принимал участие и красноармеец Левитанский.

Стихотворения «За стеною – голоса и звон посуды» и «Как я спал на войне» – предтеча будущих гениальных «снов». А вот и первая среди множества последующих попыток понять и объяснить сакральный смысл, ирреальную суть поэтического творчества – «Откуда вы приходите, слова…» и «Промельк мысли. Замысел рисунка».

Живут в сознании поэта не только фронтовые тревоги, но и впечатления недавнего сибирского прошлого:

Бьет кабарга копытцами
    дробно-дробно.
Бьется над логом
    сохатого трубный зов.
Это Сибирь
       в груди моей
           дышит ровно
всей протяженностью
    древних своих лесов.
Это во мне
       снега по весне не тают
и ноздреватый наст
       у краев примят.
Птицы Сибири
       в груди у меня
           летают.
Реки Сибири
       в крови у меня
           гремят.

(К морю стремился, морем дышал на юге… Стороны света, 1959)

Следующая книга, «Земное небо», уже прямо начинает обставляться характерным для поэта интерьером и населяться его будущими героями – квадратными и ироническими людьми, призрачными ускользающими женщинами – в обстановке съемочного павильона и трепещущей в воздушной прозрачности натуре… Все это – здесь уже есть. А главное – есть сквозная идея книги, дающая цельное представление о времени, о пространстве, о героях, о самом авторе.

В «Земном небе» впервые опубликованы стихотворения, посвященные Г. Поженяну, Б. Окуджаве, Д. Самойлову. Рядом с Левитанским начал формироваться круг выдающихся поэтов его поколения.

Пройдет некоторое время, и в Восточно-Сибирском книжном издательстве выйдет книга «Теченье лет» (1969) со стихами из сборников «Стороны света» и «Земное небо». Предисловие к ней написал поэт Михаил Луконин, один из ведущих советских стихотворцев того времени, угадавший в Левитанском большого мастера и уже в те ранние годы отметивший многие особенности его мощного литературного дарования.

Он писал: «Творчество Юрия Левитанского, по существу, неразрывно связано со всеми дорогами и порывами поэтов, пришедших с войны, – оно так же закалялось на военных дорогах, так же предано людям своего времени. И есть в его замечательной поэзии то, что переносит ее к новым людям, к новым временам, есть крылья поэтически осознанной и возвышенной жизни. Я очень жалею, что поздно узнал поэзию Левитанского, ее очень не хватало на нашей послевоенной перекличке, она бы открыла еще одну характерность нашей поэзии – тонкую углубленность мысли и чувства, акварель душевных переживаний. Но Левитанский и тогда, и сейчас – человек тихий, стихи он выдает скупо, как бы стесняясь, расстается с ними так неохотно и застенчиво, что диву даешься. Зато и стихи Левитанского все выношены и отточены, и в самих стихах нет суеты. Все они написаны как бы от себя, как насущная потребность высказаться, за каждым его стихотворением видишь причину, и каждое имеет продолжение.

С самого начала было заметно художественное своеобразие стихов Юрия Левитанского: у него своя интонация, своя рифма, свои краски, а главное – то неуловимое свое, что делает поэта, – свой талант жить, и думать о жизни, и выражать это сильными и волнующими стихами»[136].

Добавить по существу нечего даже сегодня… Здесь названо все – и окрыленность поэзии Левитанского, и ее акварельность, и ее «скупость», ее выношенность и отточенность, тонкая углубленность мысли и чувства, а главное – ее внутренняя взаимосвязь с будущим и ее обращенность к новым временам…