Небо покоряется смелым

— Конечно, там совсем другое чувство — непривычно, много неожиданностей. Но очень интересно. Особенно трудны первые полеты. «Ходишь» около скал — вот они, рядом, кажется, заденешь крылом. Чем ближе к ним, тем сильнее восходящий поток. Но надо быть все время начеку. Вдруг попадешь в такую зону, где тебя бросает вниз со скоростью метров пятнадцать — двадцать в секунду — почти как парашютиста в свободном падении — тут держись! Глаза в эти моменты, наверное, становятся квадратными. Не иначе. От неожиданности. Планер почти неуправляем. Но проскочишь нисходящий слой, попадаешь в нейтральную зону. Тут нормально. Тихо. Ни подъема, ни падения. Потом восходящий поток, иногда подъем достигает двадцати пяти — тридцати метров в секунду, аж крылья гнутся, а тебя вдавливает в сиденье со страшной силой. И такое повторяется не раз и не два, пока не выйдешь из ротора, не попадешь в «волну». В ней спокойно, красота, если, конечно, сразу ее найдешь. Бывало, что долго приходилось искать над острыми пиками черных скал. Не очень-то приятно… Особенно когда проходишь над ними в нескольких метрах. Брр… — передергивается Олег. — Зато потом, когда тебя подхватит долгожданная «волна», ты чувствуешь себя победителем. Тебя несет все выше и выше, под тобой весь Кавказ с его вечными ослепительно белыми снегами, с величественными вершинами… Казбек… вдали двуглавый Эльбрус… Ушба… Все под тобой! Ты выше! Сердце замирает от радости, от красоты, открывшейся перед твоим взором.

У КОГО УЧАТСЯ ПАРИТЕЛИ

Чемпионаты мира — общепризнанная школа мастерства. Наши планеристы, увы, не часто принимают в них участие. Всего проведено восемнадцать первенств мира, а советская сборная была лишь на пяти из них.

Наибольшего успеха достигли наши спортсмены в 1972 году в Югославии. В сумме многоборья Евгений Руденский завоевал тогда серебряную медаль, а Юрий Кузнецов занял восьмое место. Казалось бы, после такого успеха должен наступить определенный перелом в отечественном планерном спорте. Всем стало ясно, что необходимо уделять ему больше внимания, чаще принимать участие в международных турнирах с тем, чтобы советские спортсмены могли перенимать опыт мастеров мирового класса.

Планеризм, по существу, довольно субъективный вид спорта. Здесь невозможно видеть весь полет, тотчас что-то подсказать спортсмену, исправить его ошибки. Тренер-планерист — это скорее организатор, который помогает выбрать маршруты, предлагает тактику, рассказывает о своих полетах. Большего он не может. Поэтому учиться приходится прежде всего у тех, кто хорошо летает, кто имеет опыт международных соревнований.

Ну, а что делать тому спортсмену, кто по праву считается лучшим парителем страны, кто признан маяком сборной команды? У кого учиться ему? Вот здесь и необходимо участие в чемпионатах мира.

В 1976-м, спустя четыре года после первого успешного выступления, советские планеристы вновь стали готовиться к очередному чемпионату мира.

XV чемпионат мира состоялся в Финляндии. В нем приняли участие спортсмены из двадцати шести стран: тридцать девять выступали в открытом классе, сорок шесть в стандартном.

В состав команды Советского Союза вошли два парителя: серебряный призер чемпионата мира 1972 года Евгений Руденский и молодой спортсмен Олег Пасечник.

На аэродроме Центрального планерного аэроклуба ДОСААФ в Орле. Спортсмены готовятся к тренировочному полету.

Как известно, каждый чемпионат мира является демонстрацией новой техники. В открытом классе выделялись планеры «Нимбус-2», «АС-В17» производства ФРГ, польские «Янтарь-2»; в стандартном — финские «Пик-20Б». Наши спортсмены привезли новый пластмассовый планер «Летува» (ЛАК-9), созданный на Пренайском экспериментальном заводе спортивной авиации. Этот планер по тактико-техническим данным почти не уступал лучшим образцам зарубежных конструкций.

Всем участникам была предоставлена возможность в течение недели облетать район соревнований, познакомиться с местными условиями…

Из дневника Олега Пасечника:

«6 июня. Нас с Евгением подняли в воздух. С высоты открылся красивый, но не очень приятный глазу планериста, пейзаж. Вокруг, куда ни взгляни, сплошной лес, напичканный блестящими на солнце глазами озер. Когда подсчитали, ужаснулись — в радиусе десяти километров от аэродрома их было тридцать. И ни одной пригодной площадки для посадки. Да, неуютная картина! Но сегодня кромка облаков высокая, потоки сильные — это успокоило нас. Прошли километров сорок на север, потом на запад. Здесь было больше клочков земли, которые, в крайнем случае, можно использовать для посадок.

Иногда видели своих соперников, кружащих то под одним, то под другим облаком. В эфире звучала английская, немецкая, иногда польская, чешская речь.