Небо после бури

Когда в пещере снова воцаряется спокойствие, я возвращаюсь к своему ужину. Скорее всего, ифрита послал Князь Тьмы, чтобы отвлечь меня от моей задачи. Этим тварям нельзя доверять. В конце концов, именно ифриты пытались убить меня и Сорокопута во время Испытаний. Это ифриты сожгли дом Шэвы.

Но все-таки мне не по себе. А что, если Роуэн говорил правду? Может быть, мне стоило выслушать его?

Я долго не могу заснуть и сижу у огня, вырезая ножом новые узоры на браслете Лайи. Когда я ложусь, магия Маута, наконец, приходит на помощь и отгоняет беспокойные мысли. И утром я уже не думаю ни об ифрите, ни о его предостережениях.

* * *

Я добираюсь до Аиша вечером следующего дня – солнце уже давно село. Еще не так давно это была небольшая фактория, которая оживала на несколько месяцев в году. Но с тех пор, как я побывал здесь в последний раз, будучи пятикурсником Академии, местечко успело разрастись и превратиться в постоянное поселение.

Население Аиша, как и прочих городов Кочевников, долго не сидит на месте. Но после того, как Комендант атаковала Садх, сюда хлынули тысячи беженцев. На крышах побеленных домов в три или четыре этажа дежурят лучники. Многочисленные ворота распахнуты настежь, пропуская непрерывный поток людей: одни ищут укрытия в городе, другие, наоборот, покидают его.

Кибитки племени Насур я нахожу к северу от городской стены. Здесь царит хаос. Сюда тянется нескончаемая вереница раненых, в основном женщин и детей, и все они говорят о падении Садха.

– Меченосцы не берут ни рабов, ни пленных, – рассказывает седовласая женщина, обращаясь к кеханни племени. – Они просто убивают, и все.

У меня мелькает мысль о Лайе – добралась ли она сюда? Она говорила, что собирается в Аиш.

«Ты пришел сюда ради Аубарит, Ловец Душ. А не ради Лайи».

Люди племени Насур – не единственные, кто разбил здесь лагерь. Я узнаю зеленые с золотом кибитки племени Нур, зеленые с серебром повозки племени Саиф. Пока я разглядываю огромный лагерь в поисках жилища факиры, мимо торопливо шагает женщина с темными волосами. Я ее знаю.

Она ведет за руки двоих раненых детей, и я с трудом сдерживаюсь, чтобы ее не окликнуть. Я должен был узнать женщину сразу, но ее имя известно мне лишь из воспоминаний о Лайе, Элен и Керис, полученных от Каина.

Мама Рила. Моя приемная мать.

Женщина передает детей целительнице и устремляется обратно. Внезапно она замирает на месте и всматривается в темноту.

– Э…Элиас?

– Теперь меня зовут Бану аль-Маут, Мама Рила, – отвечаю я, выходя на свет.

Она вздрагивает и склоняет голову.

– Разумеется, – негромко говорит Мама Рила, но в ее голосе слышится горечь. – Зачем ты пришел, Бану аль-Маут?

– Я должен поговорить с Аубарит Ара-Насур.

Какое-то время она раздумывает, но потом кивает.

– Если кто-нибудь увидит тебя здесь… – вздыхает она. – Люди решат, что ты хочешь нам помочь. Идем.

В центре лагеря людно и суетно, поэтому Мама ведет меня стороной, направляясь к внешнему кругу кибиток. Лагерь охраняют воины племени Насур. Они напряженно вглядываются в ночную тьму – не блеснет ли клинок Меченосца, или, того хуже, не замелькают ли огни, возвещающие о приближении джиннов.

– Тебе туда. – Мама кивает на кибитку, укрывшуюся в тени городской стены Аиша, сразу за постами часовых.

– Благодарю тебя. – И я проскальзываю мимо стражей к крытой повозке, ярко освещенной изнутри.

Когда я стучу, мне открывают почти сразу.

– Бану аль-Маут!

Разноцветные абажуры отбрасывают на стены пестрые тени. В руках у факиры – ткань для савана. Аубарит вышивает на ней традиционный для обряда погребения узор – геометрический орнамент ее клана. Она почтительно приседает передо мной и отступает в сторону, давая пройти. Я вижу, что девушка взволнована моим неожиданным появлением.

– Прости, я не знала…

– Сядь, факира. – Я беру щепотку соли из чаши, стоящей у двери, и кладу в рот. – Успокойся.

Она неловко устраивается на краю скамьи и нервно теребит ткань савана.

– Ты не желаешь… – Она жестом указывает на чайник с горячим чаем на столике у скамьи, достает из шкафчика вторую чашку, но я качаю головой.

– Аубарит, мне нужно знать, не слышала ли ты…

– Прежде чем ты начнешь, Бану аль-Маут, – перебивает меня девушка, – ты должен нас простить. За последнюю неделю так много погибших, но факиров не хватает. На твои Земли хлынуло столько душ, но война…

– Сколько человек умерло со вчерашнего дня?

– Мы похоронили две дюжины, – шепчет Аубарит. – Я смогла провести ритуалы лишь для половины из них. Остальные… их души уже ушли. Я… я не хотела отправлять тебе столько призраков…

От этих слов кровь стынет у меня в жилах.

– На Землях Ожидания совсем немного призраков, факира. Скорее, слишком мало. За последнюю неделю я перевел на ту сторону не больше дюжины. Я думал, это ты и другие факиры помогли тем, кто погиб во время вторжения Керис Витурии. Но если ты выполнила обряды не для всех, а остальные факиры провожают своих убитых и тоже не справляются, то Земли Ожидания должны быть заполнены сотнями душ.

Факира едва не роняет саван, и я чувствую ее страх.

– Стена…