Небо после бури

Я забрасываю крюк на стену, дергаю за веревку, и, убедившись в том, что он прочно зацепился, лезу вверх. Харпер шипит, призывая меня вернуться, но я его не слушаю.

Очутившись на стене, я сразу замечаю двух карконов. Как большинство их соплеменников, они среднего роста и непримечательного телосложения, с длинными сальными волосами и такой же бледной, как у меня, кожей. Толстые меховые шапки мешают им видеть и слышать, и я атакую прежде, чем они успевают меня заметить. Первый издает негромкий сдавленный крик, но в следующую секунду я отрубаю ему голову. Второй вытаскивает оружие, но я рывком отнимаю у варвара меч и вонзаю клинок ему в грудь.

Я подтаскиваю тела к краю стены и сбрасываю наружу – на случай, если другие часовые придут их искать. Потом спускаюсь вниз.

– Это было очень глупо, – цедит Харпер сквозь стиснутые зубы.

– Это было необходимо, – возражаю я. – Все готово или нет?

Г’рас жестом приказывает всем отойти в укрытие и поджигает шнур. Мы ждем, и земля содрогается от мощного взрыва. За первым следуют еще три – это отвлекающий маневр. Остальные заряды с бо́льшей разрушительной силой заложены ближе к центру города. К тому моменту, когда карконы обнаружат, что их обманули, мы давно уйдем отсюда.

– Сорокопут? – раздается чей-то негромкий голос, и стройная смуглая женщина с курчавыми волосами выступает из тучи пыли. Это та самая Нира, которая помогла нам с Фарисом скрыться от карконов.

Заметив у нее на поясе оружие, я в три шага оказываюсь рядом и приставляю кинжал к ее горлу.

– Верность до конца, – уверенно произносит она условленную фразу.

– Рада снова видеть тебя, Нира. – Я пожимаю ей руку, и женщина улыбается. Эта улыбка подобна проблеску надежды во мраке.

– Быстрее, Сорокопут, – говорит Нира. – Пока не пришли карконы.

Мои люди входят в пролом по двое. Они вооружены до зубов, а кроме того, каждый несет длинный сверток весом пять стоунов[4]. В каждом по двадцать мечей, легких, но прочных. Свертки тщательно упакованы и надежно прикреплены к спинам ремнями. Десять тысяч мечей для нашего народа, все, что мы смогли найти в Дельфиниуме и среди развалин тюрьмы Кауф. Все, что мы смогли унести.

– Пошли! – вполголоса обращаюсь я к воинам. – Быстрее!

Пока я наблюдаю за ними, подходит Муса.

– Карконы приближаются, – сообщает он. – У нас в лучшем случае несколько минут. А Квин застрял в туннелях. Фея говорит, что коридоры, по которым ты шла, завалены. Обрушился потолок.

Туннели были в полном порядке всего две недели назад. Как любит повторять Квин, только дураки верят в совпадения.

– Это карконы постарались, – раздраженно бросаю я. – Передай Квину, чтобы он приказал своим саперам расчистить дорогу. Карконы пытаются загнать его в ловушку. Наверняка устроили ему засаду наверху, у выхода из катакомб. Если он не прорвется, все будет бесполезно – он может прямо сейчас поворачивать назад.

Харпер отводит меня в сторону, чтобы солдаты не расслышали его слова.

– Он должен был уже выходить из туннеля. Он не успеет вовремя.

– Ты говоришь о Квине Витуриусе, – возражаю я. – Он успеет.

– Нам нужны его люди, – настаивает Харпер. – Мы не можем захватить город, у нас всего пятьсот человек, а остальные – простые жители и, сколько бы их там ни было, сражаться они не умеют. В городе десятки тысяч карконов. Это невозмож…

– Не говори этого слова. – Я прикладываю палец к его губам, и Харпер замолкает. – В Академии Керис выбивала из нас такие мысли кулаками и плетью. Когда речь идет о судьбе Империи, нет ничего невозможного.

Последние солдаты скрылись в проломе, остались только мы с Харпером.

– Я отвоюю у них город, Харпер, – уверенно говорю я. – Если понадобится, голыми руками. Идем. У меня есть идея.

33: Лайя

Я иду вдоль реки смерти, но я не одна.

– Я тосковал по тебе, любовь моя.

Какая-то тень сопровождает меня. Бледные руки откидывают капюшон, открывая огненно-рыжие волосы и карие глаза – глаза моего первого возлюбленного, которые скрывают столько тайн. Сейчас передо мной не враг, а моя первая любовь.

– Кинан, – шепчу я.

Я чувствую странное жжение и боль во всем теле, я не могу дышать. В следующий миг я оказываюсь в мутной воде, погружаясь все глубже.

Кинан снова заговаривает со мной, и вода исчезает.

– Ты попала в беду, любовь моя. – Он проводит загрубевшим пальцем по моему подбородку. И называя меня любимой, он не лжет. – Ты тонешь.

– Но я ничего такого не чувствую.

– Это потому, что ты сильная.

Он берет мою руку, и мы снова идем вместе. Чей-то встревоженный голос зовет меня по имени. Неизвестное существо живет у меня в сознании. Этот крик заперт в сундуке, а сундук спрятан в шкафу, который находится в комнате, и эта комната так далеко отсюда, что я почти не слышу его.

– Ты всегда была сильной. Ты получила силу от осколка Звезды. Но есть и еще кое-что.

– Тьма, – соглашаюсь я. – Та, которая живет во мне.

– Да, – звучит быстрый ответ. – Расскажи мне о ней. У меня внутри тоже притаилась тьма, и я хотел бы узнать… а вдруг мы с тобой две половины одного целого?

– Две половины…