Неболочь

«Ять» шёл по «Ижице» угодий, как за Кириллом брёл Мефодий,
Крутя п«Ер»стом в ноздре… «И» водит рогами православный бык.
«Зело» – коровами на броде – русалки приобщились к боди…
Язык (от жажды) псом привязан к гортани, слышится молва
«Слово»охотливого вяза, чья обрусела голова.
«Земля» «Наш»ёптывала ересь («Пси» -фактор): облако – «Кси»лит…
За ним «Ук»рыться вознамерясь, «Ща»вель: «Омега», – шелестит.
Коровы кушают «Мыслете», как дев«Ерь», «Ша»стающий бык.
«Он» гнёт растущую в кювете люцерну, издавая мык.
«Глаголь», тропа – туда, где ведьмы в глухом лесу: «Аз», «Буки», «Веди»…
Где стог, как «Ферт», стоит, флиртуя, с рекой, грохочущей на «Рцы»,
Поют «Покой» (йот) аллилуйя низколетящие сквор«Цы».
Дрожат стр«Е»козы, как мембрана, но говорить об этом рано,
«Добро», похожее на дом, летает по небу вверх дном.
«Фита» (поправл«Ю»сь, фитофтора) облюбовала баклажан,
Что «Есть» проблема, о которой умалчивает на«Хер» РАН?
«Зело» «Червь» точит одуванчик, комар попискивает: «Юс»…
Царевны-лебедь сарафанчик прозрачен, что глядеть боюсь.
Бок о бок, словно «Како» с «Иже», мы затеваем карусель,
Где «Твёрдо» – это, что пониже, а «Люди» – сладострастный хмель.

Голод

Ветер горе гонит, как полы метёт, горло, что предгорье – кадыком вперёд.
Листья, словно нечисть, посреди двора, корабельною течью треснула кора…
Остовом осины, мачтою сосны, рванью парусины осени-весны,
Чайками на реях, как на проводах, греется и реет повсеместный страх.
В шелудивом поле – грязь и недород, пастбищные колья – вот и весь народ.
Не тяни ладошки, здесь не подают, палехскою ложкой за усердье бьют
По лбу… Колокольный высунут язык. Умирать не больно ежели привык…
Семеро по лавкам, а восьмой – в гробу, галкою-чернавкой села на трубу
Смерть и примечает, кто на завтра худ, словно продевает голову в хомут.
Вдруг случилось чудо: едет продотряд, в продотряде люди, как винтовки в ряд…
Пожалели деток, сбросили мешок… Да пяток конфеток… Так… На посошок.

Сталинград