Нечаянная радость

– Это Цесаревич Алексей. Девочкой в своих детских грезах я мечтала выйти за него замуж. Ведь он бывал так близко от нас. В те времена у моего отца был прекрасный выезд: хорошо подрессоренная коляска и две резвые лошади. Я частенько велела запрягать нашему выездному кучеру и из Алушты ехала в Ливадию в надежде хотя издали увидеть Государя и Наследника. Но все было напрасно, а подъезжать близко ко дворцу было нельзя. Но однажды в парке я встретила Цесаревича. Наши коляски разминулись, и я успела послать Алексею воздушный поцелуй. Он помахал мне рукой, улыбался и все оглядывался на меня. Но его тоже убили в Екатеринбурге. Посмотри, на обратной стороне фотографии есть стихи. Прочти их вслух.

На обратной стороне тонким женским почерком бледными анилиновыми чернилами были написаны стихи:

За Отрока – за Голубя – за Сына,
За царевича младого Алексия,
Помолись, церковная Россия!
Очи ангельские вытри,
Вспомяни как пал на плиты
Голубь углицкий – Димитрий.
Ласковая ты, Россия, матерь!
Ах, ужели у тебя не хватит
На него любовной благодати?
Грех отцовский не карай на сыне.
Сохрани, крестьянская Россия,
Царскосельского ягненка – Алексия!

По щекам Дины ползли слезы, и она вытирала их тонким батистовым платком.

– Эти стихи написала Марина Цветаева. Она любила бывать в Крыму в Коктебеле у Максимилиана Волошина. Я с ней была знакома. О, какой это великий грех – убийство Царской семьи. Тяжелая свинцовая тень его легла на Россию, и не было нам после ни счастья, ни удачи ни в чем.

Старая Дина повернула лицо в правый угол, где у нее были иконы и, перекрестившись, произнесла:

– Милосердия двери отверзи нам, Благословенная Богородице, надеющиеся на Тя да не погибнем, но да избавимся Тобою от бед: Ты бо еси спасение рода христианского. Ну, ладно, ты иди, Валя, а я отдохну, устала я очень. Потом приходи опять.

В одно из моих посещений Дина сказала мне:

– Я тебя попрошу оказать мне услугу.

– Пожалуйста, отчего же не оказать. Говорите, какую услугу?

– Когда я буду лежать в гробу и ты придешь проститься, то достань из ящика заветный альбом. Там в конверте лежит высохшая царская роза. Ты возьми ее и положи мне на грудь. Сделаешь?

– Обязательно сделаю.

И я все сделал, как она просила. На Симферопольском кладбище пыль стояла столбом. Рыча и ворочая ковшом, кладбищенский экскаватор, вынимая землю, рыл узкую траншею. Было жарко, и полуденное крымское солнце нещадно пекло голову. После отпевания в кладбищенской церкви гроб подвезли к траншее. Хмельные краснорожие могильщики поставили гроб в ковш экскаватора, и стальная рука опустила его вниз, щедро засыпав сухой песчаной землей. Рабочие лопатами выровняли холмик и сверху положили каменную плиту с корсунским крестом и греческой надписью: «Дина – дочь Андрея Костаки. Да упокоит Христос душу ее в селениях праведных».

На приходе

Се, Скиния Бога с человеки – эту надпись батюшка Севериан поместил над Царскими вратами в храме. Перед этим он долгими зимними вечерами, оседлав нос большими очками, тщательно выпиливал лобзиком из самой лучшей американской фанеры – крепкой, плотной, с медовым оттенком – эту надпись. Буквы были церковно-славянские, с завитушками, стилизованы под подарочное сытинское издание «Слова о полку Игореве».

Эта библейская строка приснилась ему однажды в предутреннем сне в канун Сретения Господня. Будто бы он шел по краю звонкого соснового бора и смотрел, как лучи заходящего солнца, играя, пронизывают рощу, скользят по цвета бронзы стволам стройных столетних сосен. И так сладко ему стало на душе, и так благостно, что он от полноты чувств запел «Свете Тихий» – древний духовный гимн, сложенный в незапамятные времена священномучеником Афиногеном. И на звуки этого песнопения из леса вышел старец-схимник в черных с крестами одеяниях, в низко надвинутом на лицо куколе и сказал ему:

– Почто, отче Севериане, у тебя нет надписи над Святыми Царскими вратами?

– Какой надписи, честный отче? – ответствовал во сне отец Севериан.

– Се, Скиния Бога с человеки, – сказал схимник.

– Будет, честный отче, – с поклоном отвечал отец Севериан.

Проснувшись, он вспомнил и обдумал этот сон и придал ему большое значение, так как сон был на Сретение, когда Богочеловек соединился с Церковью, с человечеством. Батюшка также вспомнил, что празднику Сретения придавал особенное значение и преподобный Серафим Саровский чудотворец, почитаемый и любимый им святой. Помывшись, он сотворил утренние молитвы и, пока матушка не позвала его к завтраку, нашел этот текст в Библии в Пятикнижии Моисеевом.