Нечаянные крылья

— Да, — сказала Шала. — Именно, они их потеряли. И не только. Да, здесь все пошло не так, как ожидалось. Да, была вражда. Были войны. Ведь многие потомки тех, первых драконов погибли от рук людей. Но не только. Просто если людей стало огромное количество, то драконов — нет. Их рождалось очень мало. Этот мир не подходит драконам, они просто исчезли бы, рано или поздно. Но люди им в этом помогали, безусловно. И не требуй от меня ответов на все вопросы, дровосек. Что, да как, да почему! Мне что, три тысячи лет? Мне семнадцать, дорогой. Я рассказываю тебе старую легенду моего народа, и только, — Шала выпрямилась, поправила волосы. — Все, хватит.

— Постой, ты же не закончила, — Ардай подтянулся на руках и сел, устроился поудобнеею. — Что было потом? Почему соддийцы заявились сюда опять из своего спасенного мира?

— Потому что они не смогли спасти его второй раз. Точнее, не смогли бы. Они просто бежали, потому что опять открылись ворота сюда.

— И они, и драконы?

— Конечно. Ну, а разобравшись, что здесь творится, они поняли всю опасность, которая им угрожает. Этот мир для них чужой и враждебный, их кровные братья стали чужими. И здесь полно шада, который непонятно откуда взялся. По крайней мере, не соддийцы принесли его сюда в таком количестве. Для них он всегда был лекарством, которое надо применять осторожно, и только. Шад появился здесь как оружие против них, и принести его могли сильные маги, которые знали его действие против драконов.

— Его стало много во время второго пришествия драконов. Так пишут у нас, — блеснул осведомленностью Ардай. — И сначала появились драконы, а лишь потом колдуны, их хозяева.

Не зря же столько часов провел в библиотеке.

Шала лишь пожала плечами.

— Короче говоря, были приняты меры, защищающие народ Содды. И главная из этих мер — обязательное заклятье, помогающее сохранить главную тайну соддийцев. Да-да, заклятье на Синем камне.

— Ага, понятно. Пока у горных колдунов есть драконы, им никто не страшен. Но зато на их драконов облизываются все, кому не лень. Почему бы им не отпустить своих драконов? Дать им больше свободы? Драконы — они очень разумные… животные. Может, они будут не против, скажем, послужить императору, или еще кому? И все будут довольны.

Глаза ведьмы странно блеснули.

— Ага. Молодец, дровосек. Чтобы император, или еще кто-то там, попугали друг дружку с помощью наемных драконов? Умно! Только, знаешь, им никогда этого не хватит. Ты вот тоже мечтаешь получить дракона в свое полное распоряжение, да? А что говорить об императоре? Тем более, все знают, что есть шад, с помощью которого дракона можно убить, а можно подчинить. И как драконам ввязываться в чужие игры, а, дровосек? На стороне того, кто больше даст?

— Почему нет? Содда станет богатой, и куда более сильной и уважаемой. Конечно, второго и третьего у нее не отнимешь, согласен, но богатой ее не назовешь. Хотя, не знаю, смог бы я позволить моему дракону служить кому-то, пусть за очень большие деньги. Вот вместе — другое дело.

— Ты рассуждаешь, как наемник. А еще имперский имень. И не очень доверяешь драконам, хоть они и такие разумные животные, — Шала явно готова была расхохотаться. — Колдуны за деньги никому не служат. И драконы не станут, можешь мне поверить. А сделать из них рабов и подавно никому не удастся. Все, на сегодня сказки кончились. Пора спать, дровосек.

Ардаю показалось, что она сейчас опять начнет исчезать.

— Погоди, ответь только на одни вопрос, — поспешно попросил он. — Ты сказала, что вы, ниберийки, всегда видите, к одному народу принадлежат люди или к разным.

— Да, кажется, я это говорила. А что?

— И что же, мы и соддийцы — один народ?

— Практически да. Но есть отличия.

— Тогда скажи, я — кто? Насколько я соддиец? Или нет, лучше ответь, действует ли на меня магия Каюба? Мог он наложить на меня заклятье, или нет?

— Нет, дровосек, не мог. Магия Каюба на тебя не действует, — тут же, не задумываясь, ответила Шала.

На Ардая она даже не взглянула, зато не сводила глаз со светильника, и он начал медленно гаснуть, очень странно гаснуть — язычок пламени, не меняя размера, терял силу и яркость, и в унылом каземате становилось все темнее.

— Тогда не могла бы ты объяснить это князю?

— Что князю мои объяснения? Он же не знает, что я никогда не ошибаюсь. К тому же, сейчас он вообще никому не верит.

Светильник почти погас.

— Погоди! — воскликнул Ардай умоляюще. — Но ведь Лиолина говорила, что раз я могу прикасаться с шаду, то это верный признак того, что я не… Шала!

Светильник погас совершенно, и Ардай вдруг каким-то неведомым чувством ясно ощутил, что исчез не только свет, исчезла и девушка тоже. Он рванулся, протянул руку — там, где Шала сидела только что, действительно никого не было.

На следующий день Шала опять появилась одновременно с надсмотрщиком. Веселая, свежая, довольная, как само утро, которого Ардаю полагалось совсем чуть-чуть, кусочек размером с платок. Точнее, с окошко. Здоровяк Сайд еще не успел запереть решетку, Шала появилась с той, внешней ее стороны, как будто она, как и полагалось, вошла в дверь.