Нечаянный Роман

На Женино плечо легла теплая Натина рука, щеки коснулось дыхание. Приступ кончился, Ната дышала легко, без хрипа. Женя вспомнила, каким тревожным становилось мамино лицо, когда у Наты начинался приступ.

– Твой голос по телефону очень похож на мамин, – сказала Женя, – я когда его услышала, даже растерялась.

– Спасибо. – Улыбка в голосе младшей сестры расцветила темноту теплым, бархатным чувством.

Телефонный звонок ворвался неожиданно, разом разрушив теплую обстановку.

Наталья скинула с ног сапоги и дотянулась до выключателя.

Резкий электрический свет резанул по глазам, вспыхнули золотом багровые обои.

Женя оперлась о стену и с трудом поднялась на ноги. От долгого сидения ломило поясницу, холод поднялся почти до подмышек.

– А… это ты, – сказала в трубку Наталья, – никак «маньяна» наступила. Как отец? Безумно рад видеть внука?

Что-то в голосе сестры заставило Женю вглядеться в нее внимательней. По лицу и шее Натальи бежали нервные красные пятна. Ната оказалась похожей на маму не только голосом, но и манерой нервничать. В детстве считалось, что Ната – папина дочь, а Женя – мамина…

– Что? – сказала Наталья. – Что ты сказала? Как на Кубе? Когда ты уехала?

Краска отхлынула с лица Натальи так быстро, что у Жени захолонуло сердце.

В наступившей тишине стало слышно, как в квартире наверху тонко, пронзительно плакал ребенок.

Щелчок трубки, положенной на рычаг, был таким резким, что у Жени зазвенело в ушах.

– Кто это? Что случилось?

Женя подошла к Наталье и взяла ее руки в свои. Она и не подозревала, что у живого человека могут быть такие ледяные, липкие руки.

Сестра смотрела на нее безумными глазами с крошечными, булавочными зрачками и безмолвно шевелила белыми губами.

– Что? Что ты говоришь?

Щелкнула задвижка в отцовской спальне. Он был уже в пижаме. Добротные серые брюки в узкую синюю полоску. В раскрытом на груди вороте топорщились редкие седые волосы.

– Господи, бабье царство, – сказал он, – то плачут, то кричат. Кто звонил?

В Натальином голосе прорезался звук.

– Ася, – бесцветным голосом сказала она, – звонила Ася.

– Она в России? – спросил отец. – Я всегда знал, что дочь Пилипчука не приживется на пролетарской Кубе.

– Она его бросила, – сказала Наталья.

– Кого бросила? Мужа? – Отец почесал пальцем повязку. – А что в этом удивительного?

Ожили Натальины пальцы, впились в Женю с такой силой, что онемела кисть.

– Она бросила его на Кубе, – сказала Наталья, ее бездонные глаза были так близко, что на мгновение показалось, что в них можно утонуть.

– Кого Ася бросила на Кубе? Сережу? – спросила Женя, чуть шевеля онемевшими пальцами.

– Рому, – сказала Наталья, – Ася оставила на Кубе твоего Рому.

Глава 48

– Серхио, niсo, что ты хочешь на день рождения?

Бабушка Лусинда улыбалась, весело выглядывал через поломанный передний зуб язык.

– Денег, – улыбнулся он, – я хочу много-много денег. И мотороллер.

– Шутник, – Лусинда шутливо погрозила внуку пальцем, – ты такой же шутник, как tu padre. El hijo de la gata, ratones mata.

– Это смешная поговорка: «Сын кота убивает мышей». Может быть, мой отец и похож на кота, но я совсем не такой.

– О, ты – другой, – вздохнула Лусинда, – ты – русский, как твоя мама. У тебя глаза моего Эдуардо, улыбка – Эдуардо, а душа – русская. Ты любишь дождь, ты не смотришь на девушек, ты так много читаешь, что скоро будешь носить очки, как твоя тетя Сильвия. Она работает в библиотеке, это нормально – носить очки в библиотеке. Мужчина не может работать в библиотеке. Мужчина должен быть сильным и много кушать. Твой дядя Хавьер принес вчера кусочек мяса, я могу приготовить настоящий picadillo. Что ты хочешь на десерт? La fruta bomba или просто жареные platanos?

– Я люблю жареные бананы, – сказал Серхио, – но ты можешь приготовить что хочешь. Главное, чтобы хватило всем. Ты знаешь, как называется la fruta bomba по-русски?

Лусинда прикрыла рот ладонью и замахала рукой:

– Твой папа мне говорил, но я забыла.

– Я тоже забыл, – улыбнулся он.

Отец приезжал не чаще чем раз в году. Неудивительно, ведь он стал большим человеком. Работал в министерстве и жил в большом белом доме в Гаване. Лусинда им очень гордится и всем, кто захочет, показывает фотографию дома. Настоящая hacienda. Маме он бы очень понравился. Жаль только, что там живет новая жена отца, Габриелла. У них двое детей. Так что теперь у него есть не только племянники и племянницы, но и брат с сестрой. У Серхио есть и другие братья и сестры, но Лусинда не любит про них говорить, зато молится за всех и каждого. Ведь во всех этих детях ее любимого Эдуардо есть и ее кровиночка.

– Скажи, как называется la fruta bomba по-русски? – спросила Лусинда.

В ее темных глазах плясал озорной огонек. Бабушка прекрасно знала ответ, это было их общей старой шуткой. Трудно жить, если человек не умеет шутить и смеяться над всеми неприятностями.

– Папайя, – сказал Серхио, – это называется папайя.

На смуглых щеках бабушки вспыхнул темный румянец, она всплеснула руками и захохотала. Звонким, молодым голосом.