Нечистая, неведомая и крестная сила. Крылатые слова

Сам бьет, сам кричит

Давно, очень давно было обыкновение, явившееся, собственно, по предписанию врачей (как remedium antispasmodicum), лечить брюшные завалы усиленным смехом. Чтобы достигнуть такого результата, чтоб нахохотаться вдоволь, в старину поляки брали, преимущественно, еврея, надевали на него тулуп вверх шерстью, для приличия опоясывали, давали в руку палку, выводили на середину двора и потом спускали на него собак. Естественно, обороняясь, еврей бил собак и кричал на разные голоса (głosy), кривляясь по всевозможным направлениям. А от этого и произошла пословица: «Żyd sam bije, sam krzyczy».

Так объяснил господин Звенигородский эту старую польскую пословицу, проникшую, однако, и в русскую обиходную речь (см. «Толковый словарь» Даля), приведенную господином В. Пропевским как самый верный юридический аргумент в опровержение статьи Г. Гинзбурга («Спб. ведомости» 1861 года, № 14). Объяснение этого рода напечатано в журнале «Рассвет» (1861 год, № 46) – органе русских евреев. В сущности, нам незачем было сюда ходить за справкой, так как стоит заглянуть на любую белорусскую ярмарку, где воочию не замедлят представить наглядные доказательства любой еврей (особенно же еврейки) – эти давние и непременные обидчики белорусских мужиков. В народной привычке и в племенных свойствах вернее следует искать подлинного объяснения. По-русски так не бывает, но с белорусами часто случается, если даже пойти на поверку по книгам волостных судов. Покупал мужик соль, да заспорил и выругал еврейку жидюгой и еще каким-то другим оскорбительным словом. Она обозлилась: схватила с правой ноги башмак еврейским обычаем, отколотила этой пантуфлей обидчика по щекам и орала гвалт во все горло, сзывая соседок и мотающихся по улице жидков. Это с необыкновенной быстротой произошло у меня на глазах в городе Могилеве-на-Днепре, и если не били мужика в кровь, всем скопом, то потому только, что поспешила на выручку полиция.

Турусы на колесах

Про иных ловких людей говорят так, что они умеют подъезжать турусами, подпускать турусы, то есть подправлять лестью медоточивые искательные речи, пристигать ими неприготовленных и неосторожных врасплох. Нести же турусы на колесах – значит уже городить всякий вздор и болтать по-пустому, потому что турусами называется также сонный бред, обыкновенно бессвязный и пустяшный. В первом же значении это слово для объяснения своего отправляет нас в те стародавние времена, когда еще не был изобретен порох и на войне не были приспособлены огнестрельные оружия. Действовали стрелами в открытом поле и стенобитными машинами, когда защищающиеся уходили отсиживаться в города, окруженные рвами и огороженные бревенчатым тыном, сверху заостренным. В чистом поле против вражеских стрел русские витязи надевали доспехи, состоявшие из железной кольчатой брони (кольчуги), а иногда из дощатых лат (папорзи). Головы охраняли железными шлемами в виде воронки, а шеи – кольчужной сеткой. Про всякий случай имели они на руке большой деревянный щит, окованный железом и обтянутый сыромятной кожей, – широкий сверху и суженный книзу и притом окрашенный в любимый русский красный (червленый) цвет. Когда расстраивались и ослаблялись неприятельские ряды войск тучами стрел и затем следовал неизбежно рукопашный бой – пускались в дело обоюдоострые мечи, даже харалужные (то есть из восточной вороненой стали), копья, или сулицы, секиры, или боевые топоры, и, наконец, ножи, которые даже у всяких из простого народа имелись всегда при себе либо открытыми за поясом, либо припрятанными за сапоги. Когда неприятели облагали осажденный город и прекращали саму возможность сообщения его с окрестностями, пускались в ход стенобитные машины, или порóки. Из одних метали большие камни и бревна, из других зажигательные снаряды, чтобы теми и другими производить в городе разрушение и пожар. При неудачах против стойких прибегали к хитрым машинам в виде дощатых башен с отверстиями на боках, поставленных на низких и толстых колесах. Эти-то туры, или турусы, столь известные средневековой рыцарской Европе, знакомы были и монголам, завоевавшим Русь. Точно так же темной ночью, после беспрерывных во все сутки приступов, подкатывали они их под самые стены, и еще с большим успехом пускали в осажденных тучи стрел, и еще с большим удобством приставляли к стенам лестницы и лезли прямо в город. На деревянные русские города монголы пришли уже тогда, как выучились брать большие азиатские, укрепленные глиняными и каменными стенами, а не удобосгораемыми бревнами, как все наши русские.