Недалеко от Земли

Брюс снова взялся за пульт и вскоре наткнулся на канал «Россия». Хроника была почти такой же, только диктор говорил по-русски и фотографии демонстрировались во весь экран. Собственно, ведущий программы уже закруглялся:

— …погибли космонавты-испытатели — командир группы, полковник Кобыш Дмитрий Васильевич, майор Хромов Виктор Михайлович, капитан ВВС США Тёрнер Брюс Клиффорд, капитан ВВС государства Израиль Дорин Рафаил Симон и капитан ВВС России Седых Евгений Кузьмич. Погибли также пилотировавшие «Тайфун» лётчики — майор Астрахан Пётр Афанасьевич и старший лейтенант Ишимов Кокор Савёлович. Вечная память героям космоса, — голос диктора наполнился торжественной скорбью.

— Ну вот, — сказал Хромов, — нас и отпели.

А Кобыш подпёр щёку кулаком и философски заметил:

— Познавательно всё же, государи мои, смотреть на свою смерть со стороны, особенно, когда она осталась далеко позади. Или сверху?

— Сверху, — подтвердил Тёрнер. — Там, — он указал пальцем в потолок.

— Значит, — Никита заторможенно оглядел присутствующих, — официально вы мертвы.

— Ещё как! — Дорин кивнул и надкусил яблоко. — Распылены по орбите. Символические похороны в ближайшие семь дней.

— А лётчики где?

— Где-то… — Седых неопределённо пошевелил пальцами. — Но тоже живы.

— Да что это мы всё о грустном! — рассердился Кобыш. — Предлагаю выпить за чудесное воскрешение и простирающееся впереди светлое будущее!

— Ура! — сказал Тёрнер.

Выпили с молодецким уханьем. Закусили хрустящей квашеной капустой, забирая её горстями прямо из миски.

— Что-то мы пьём и не пьянеем, — возмутился Дорин. — И это настоящая русская водка?

— Несмышлёныш, — ласково пробормотал Хромов. — Просто из тебя стресс выходит.

— Кстати о стрессе! — встрепенулся Никита. — Нет лекарства лучше, чем самая обычная деревенская банька!

— О! Банька! — восхитился Тёрнер. — Есть?

— А то как же! — насмешливо прищурился лесник. — Самая что ни на есть! Только истопить надо.

— Я помогу, — с готовностью заявил Седых. — Сто лет в бане не был.

— И я! — Брюс уже предвкушал. — Хочу с самого начала.

— Давайте, ребята, — одобрил Кобыш. — А мы пока с Витей и Рафом тут посидим.

— Тогда за мной! — Никита встал. — Делать, как я, и не отвлекаться!

Они вышли в сени — хозяин нащупал в темноте выключатель, и вспыхнула целая гирлянда лампочек вдоль крытой галереи — добрались до противоположной бревенчатой стены и, распахнув низкую дверь, пригнувшись, вступили в просторный предбанник с лавками и небольшим столом из оструганных досок, с висевшими на крючьях деревянными шайками и множеством веников, с застеклённым угловым шкафчиком для принадлежностей, необходимых при достойном мытье, с целой поленницей сухих берёзовых дров и с ещё одной створкой, более похожей на вход в чудесную страну из каморки папы Карло.

— А это для чего? — спросил американец, указуя на почти игрушечную дверку.

— А это — для души, — Никита хитро прищурился. — Скоро узнаешь, — и шагнул в парную, представлявшую собой помещение метров десяти, в котором имели место: неизменная чугунная печь, обложенная крупными булыжниками, открытый котёл для воды и три полока, широкими ступенями расположенные друг над другом. Вода в котле была покрыта прозрачной корочкой льда.

— Вот так, — сказал он. — Даже шестерым здесь места хватит.

В дверном проёме появился озирающийся Тёрнер.

— Ни одной трубы! — его удивлённый взгляд скользил по стенам. — Где ты воду берёшь?

— Летом — в колодце, — усмехнулся лесник, — а зимой снег топлю. У нас в Сибири снега много. И здесь он чист и девственен, не то, что в городах.

— Конечно! — Брюс сокрушённо тряхнул головой. — Как это я не угадался. Буколика!

— Да, — подтвердил Никита, — патриархальный уклад. Ну, что стоишь? Дрова неси!

Через полтора часа температура в парной уже зашкаливала, а хозяин всё поддавал и поддавал из круглого ковша на длинной ручке. Ароматная смесь из воды вперемешку с домашним квасом, попадая на раскалённые камни, отчаянно шипела и исходила туманными обжигающими волнами. Три веника отмокали в шайке.

Никита натянул фетровую рукавицу, взял один из них и помахал перед ставшей уже тёмно-вишнёвой поверхностью печи.

— Ух! — раздался за его спиной возбуждённый возглас, и к полоку скользнул голый Седых. — Хватит уже! А то народ тут окончательно помрёт.

— Народ здесь окончательно возродится, — поправил его лесник, продолжая размахивать веником. — К новой светлой жизни… За это и пили… Кстати, где он?

— Уже раздеваются, — отдуваясь, сообщил Женя.

Следующим появился Тёрнер в войлочной шапочке и попытался тихо просочиться мимо колдующего над печью банщика. Попытка не удалась. Никита, развернувшись, стеганул его веником по розовой заднице.

— Это насилие! — завопил Брюс. — За что боролись?!

— Не бывает святых без истязаний, — сообщил лесник. — Вы ведь утром воскресли… — продолжил он, охаживая бока американца, — …потом вас причислили к лику… а сейчас очиститесь от суеты мирской… А ну, марш наверх! — свирепо закончил он. — И лежать там, не двигаясь! Дышать через нос!