Недалеко от Земли

Наконец, в толстом каталоге с невинным названием «Загородный дом для обеспеченной семьи» они нашли то, что, в принципе, устраивало всех. Это был трёхэтажный особняк с десятью комнатами в верхнем этаже, восемью — в среднем, а также удобной кухней, просторной гостиной и парой помещений, предназначенных либо для развлечений, либо для кабинетов, библиотек и детских, внизу. На выбор предлагалось несколько вариантов. Существовали ещё мансардная надстройка и цокольный этаж. В надстройке советовали устроить зимний сад, а полуподвал, соответственно, служил для размещения могучих бойлерных систем, основных источников электропитания, тренажёрного зала и бассейна с душевыми кабинками, примыкающими к способной удовлетворить самый взыскательный вкус сауне. Нужно ли говорить, что на каждом этаже имели место уютные холлы, ванные комнаты, соседствующие с туалетами, и выходы на открытые галереи, тянувшиеся снаружи вдоль стен дома. Следующие страницы каталога демонстрировали дизайнерские решения внутреннего пространства, рекомендуемые гарнитуры мебели, блоки бытовой техники и планы обустройства приусадебного участка.

Пока шло обсуждение, Никита только внимал да потягивал пиво, но когда стало ясно, что выбор состоялся, он принуждённо улыбнулся и заявил:

— Это же не дом, а целый пансионат получается.

— Жить надо с комфортом, — Кобыш подавил попытку бунта в зародыше — Или тебе не нравится? Это ведь будет и твоя обитель.

Никита поперхнулся.

— А как же с прежней? — осведомился он.

— Уберём на хрен! — успокоил его Седых и, заметив, что лесник призадумался, спросил: — Тебе жалко трудов своих?

— Не то, чтобы жалко, — сказал Никита, — но ведь… если сюда явится начальство или какая-нибудь инспекция… как я буду с ними объясняться?

— Тебя это должно меньше всего волновать, — изрёк Хромов. — Тем более что здесь всегда будут, по крайней мере, трое из нас. Прорвёмся!

— Мне бы вашу уверенность, — пробормотал лесник.

— Так ты даёшь добро? — Кобыш смотрел на него, ожидая решения. — Это ведь твоя территория.

— Да стройте вы всё, что хотите! — махнул рукой Никита и взялся за кружку.

— Внимание! — полковник строго глянул на соратников. — Тишина! Раф, приступай!

Дорин уткнулся в каталог, а остальные, стараясь не шуметь, принялись за чешское пиво и воблу, хотя взоры, бросаемые исподтишка, всё равно были прикованы к израильтянину. Через несколько минут на его лбу выступили крупные капли пота, а ещё спустя некоторое время он прерывисто вздохнул и, прислонившись спиной к стене, устало выдавил:

— Ты был прав, Никита. Дом — не пара перчаток. Это уже уровень повыше.

— Не получилось? — расстроился Кобыш.

— Я бы сейчас водки выпил, — сказал Раф. — А то пиво да пиво…

Со стола исчезли кружки и остатки вяленых лакомств, а взамен появились шесть стопок, неубиенная бутылка «Смирновской» и миска с солёными огурцами. Дорин молча свинтил крышку, разлил водку и, пристально посмотрев на каждого, провозгласил:

— Ну, за дом!

Секунды три ещё стояла тишина, а потом будто плотину прорвало. Все разом загомонили, потянулись к Рафу с поздравлениями и лобызаниями, с поднятыми стопками и огурцами, зажатыми в руках, с весёлыми прибаутками и сочными эпитетами, только Тёрнер, не поместившийся в пространстве рядом с Дориным, почему-то округлив глаза и приплясывая, выразил свои чувства шёпотом:

— Ура!

Когда волна эмоций схлынула, Кобыш, выдержав паузу, скомандовал:

— А теперь, братцы, быстро одеваемся и пошли обживаться.

Уговаривать никого не пришлось. Собирались споро, совсем как в армии. Никита только диву давался, вроде бы и выпили немало, а реакция у парней — дай Бог каждому. Он был практически последним, только Хромов запоздал, разыскивая куда-то запропастившуюся спортивную куртку и едва слышно бранясь. Шумным строем прошли обратно к дверям в сени, толкаясь и перебрасываясь крепкими словечками, и высыпали сначала на крыльцо, а затем в заснеженный двор.

Собственно, двора уже почти и не было, вернее, он изменился до неузнаваемости. Прямо из сугроба вырастал тёмный монолит дома, отражая стеклопакетами мохнатые таёжные звёзды, луну и одинокую лампочку, светившуюся в окне бани. Ступени парадной лестницы, ведущей к центральному входу, тоже наполовину тонули в снегу. Рядом с этим роскошным строением двухэтажный сруб Никиты выглядел жалкой лачугой. А ещё дальше, на том месте, где совсем недавно виднелась деревянная изгородь, стоял мощный забор с кирпичными столбами и фигурной решёткой между ними.

— Ну, блин! — только и смог сказать Никита.

— А почему темно? — спросил Хромов.

— Я, знаешь ли, ещё не умею включать электричество на расстоянии, — рассеянно ответил Раф, задирая голову и рассматривая мансарду.

— Тогда изобрази фонарики, — тут же нашёлся Виктор.

— Это пожалуйста, — под ноги Дорину свалилось три поблёскивающих цилиндрических фонаря.

— Спасибо, друг, — проникновенно поблагодарил Хромов, поднял один из них и, увязая в снегу, стал пробираться к лестнице.