Недалеко от Земли

— Я вынужден согласиться с Андреем Ильичем, — обиженно молвил Терехов, — но только в одном пункте: времени для серьёзных исследований действительно было мало. Но хочу заметить, что обследования испытателей проводятся ежедневно, и не выявлено ни одного, подчёркиваю — ни од-но-го, случая каких-либо отрицательных отклонений от нормы. Наоборот, испытатели находятся в пике формы, демонстрируя отличные результаты. Если ранее у каждого из них и были, как у всякого из людей, небольшие микроаномалии, то теперь их нет вовсе…

— Кошка Эмма, — напомнил Бородин.

— Ну да, — смешался Терехов, — действительно… Тут мы пока бессильны. Хотя смею заметить, что кошка — не человек, и параллели в данном случае неуместны.

Физик собрался было ответить, но вмешалась Вивьен:

— А как в ваши построения вписываются «Вояджер-1» и «Вояджер-2», отправленные в свободный полёт за пределы системы? И до сих пор, между прочим, подающие сигналы?

Бородин замер, прекратив начатое движение, глаза его приняли отсутствующее выражение. Казалось, он мгновенно забыл и о том, что только что говорил, и о том, где он вообще находится. Как человек, полностью потерявший сцепление с реальностью.

Ли только хмыкнул. Он уже видел однажды подобное состояние Андрея и знал, что в таких случаях к нему обращаться бесполезно. Поэтому Слава приложил палец к губам и сделал круглые глаза, повернувшись к Терехову, а затем сказал Вивьен:

— Давайте-ка посмотрим показания приборов, пока наш друг обдумывает посетившую его мысль.

Тараоки кивнула и запустила программу пошаговой подачи на пультовый монитор всех данных, полученных бортовой аппаратурой. Минуты три они внимательно изучали появляющиеся на экране текучие таблицы, изредка перебрасываясь короткими фразами, в которых то и дело мелькали какие-то магнитные углы, напряжённости полей, орбиты и звёздные склонения. С точки зрения биолога всё это было полнейшей абракадаброй, поэтому Терехов, сидевший сзади, рядом с Бородиным, расслабился, свесил голову набок и наблюдал с интересом лишь за тем, как в полусумраке рубки контуры Славы и Вивьен окрашиваются в различные цвета при изменении фона на плоскости экрана. Сомнение, посеянное в нём физиком, давало первые робкие ростки.

Самым тонким местом у всех живых существ, думал Терехов, будь то кошка или человек, является психика. Чтобы поколебать её, достаточно минимального внешнего воздействия. В результате мы получаем либо эмоцию, либо механическую реакцию. Что происходит в этот момент в сложноогранизованной нейронной системе? Какие связи задействуются в коре головного мозга? Все эти втыкания микроэлектродов и прочие грубые воздействия на нервные клетки не дают никакого представления о самих процессах мышления и появлении каких-либо чувств. Как сказал один из известнейших нейрохирургов: «Я много раз делал трепанацию черепа и оперировал мозг, но вот ума ни разу не видел». Да… На сегодняшний день мозг так и остаётся самым слабоизученным органом человека. А что же такое собственно психика, и подавно никто не знает. Впрочем, религия, наверное, знает. Хотя вряд ли. Скорее немного догадывается и называет это душой. А душа — это тонкая полевая оболочка физического тела, и что с ней происходит во время прокола пространства, одному Богу известно… Вот именно…

Прихотливые изгибы вялотекущих мыслей прервал глубокий вздох из соседнего кресла. Терехов вздрогнул и повернулся на звук.

— Э-э… — сказал Бородин и потянулся всем своим немаленьким телом, по частям извлекаясь из недр кресла. — Извините, коллеги, я несколько отвлёкся… Мне тут пришла в голову дикая мысль… Бред, конечно, но… Вы все знаете, что такое гравитационный коллапс?

— Наслышаны, — сообщил ему Ли, отвлекаясь от изучения таблиц. — Как и все люди, имеющие отношение к работе в космосе. Чёрные дыры и всё такое…

— Так вот… м-м-м… не знаю, что там с «Вояджерами», но я задал себе вопрос: что мог бы увидеть наблюдатель, находись он внутри сферы Шварцшильда? — Физик вытянул перед собой руку с растопыренными пальцами, как бы заранее защищаясь от хора возмущённых голосов. — Нет-нет, я прекрасно знаю, какие раздражённые возгласы могу услышать! Но, коллеги, ей-богу, есть, по крайней мере, два обстоятельства, которые стоит рассмотреть — красное смещение, то есть разбегание внешних галактик, и невозможность вырваться за пределы области, ограниченной сферой. Для внутреннего наблюдателя эти два фактора будут являться жестокой реальностью. Опять же Большой взрыв, положивший начало развитию Вселенной. Каково, а?

— Ну, Андрей Ильич, ты даёшь! — Слава помотал головой. — Разве ж такое возможно?

— В Мироздании нет ничего невозможного, юноша, — Бородин откинулся на спинку кресла, — зато есть многое такое, чего мы ещё не знаем. И энергично отвергаем со всей величественной спесью, присущей венцу творения.

— Так ты что же, Андрей, — Терехов изумлённо взирал на соседа, — хочешь сказать, что Солнечная система находится внутри чёрной дыры?

— Я ничего не утверждаю, — заявил Бородин. — Я лишь озвучил мысль, посетившую меня «в сии минуты роковые».