Неделя на Манхэттене

Пережив эпоху «коммунизмизбранности», многие россияне наработали классический комплекс второсортности. И считают, что родились в худшей стране, с худшей властью, худшими законами, худшей медициной, худшей наукой, худшим образованием, худшими куклами, велосипедами, духами, конфетами, мороженным… При этом не важно, живёт человек в особняке, какому позавидует западный богач или снимает жалкий угол, какому позавидует западный бедняк.

Комплекс второсортности иррационален и не коррелирует с качеством жизни, а ощущение обделённости и детской убежденности возникли исключительно из сочетания железного занавеса и необъятности наших просторов. Поди доберись до Запада, чтобы разглядеть его реальным, а не фотошопным.

Попробуй объехать Россию, чтобы не воспринимать её антифотошопной. Ведь только 11 % россиян, живущих по эту сторону Уральского хребта, побывали с той его стороны, и наоборот. Для восхищения собственной страной у населения просто «нет материала», как и для понимания того, что снег от порога до кромки леса вовсе не символ депрессивности; так же как пальмы от порога до кромки моря ни разу не эквивалент счастья.

И обвинять русскую картинку в унылости потому, что один из сезонов чёрно-бел, всё равно что считать японскую картинку слишком бедной, а индийскую – слишком пёстрой. Но многим россиянам некогда задумываются об этом, потому что они всё время дальнозорко вглядываются в едва различимые контуры более густых щей и более крупного жемчуга.

А американцы близоруко убеждены, что всё у них лучшее, важнейшее, приятнейшее, вкуснейшее, качественнейшее, надежнейшее, необыкновеннейшее – непревзойдённый парк, блистательнейший фильм, замечательный журнал, уникальный ресторан, невероятный автомобиль, районный чемпионат мира, всепланетная коллекция моды, «это нечто, это особенное, он не такой, как все»… Хотя за американским «тhe best» чаще всего не стоит ничего, кроме самоуверенности с одной стороны и доверчивости – с другой.

Ругать, критиковать и жаловаться в наших объемах у них принято только дома и в кабинете психотерапевта, а в России дурной тон не критиковать, не жаловаться и не ругать всё, что сделано, делается и будет сделано. Но если ты всё время не преувеличиваешь, значит, у тебя одни проблемы, а если всё время преуменьшаешь, значит, другие.

При этом делающие вид, что поселились в гуще мировых событий, американцы мало интересуются тем, что происходит на планете. Их волнует в основном политика штата, ведь в свой околоток эмигранту вписаться легче, чем в огромную чужую страну. Изначально за их геополитическим провинциализмом стоит эмигрантское – «я свалил, а там хоть потоп».

И когда говоришь, у вас произошло то-то и то-то, они мотают головой, это не у нас, это в южном штате, а я с севера. При этом «близорукий» средний американец, не способный показать свой город на карте, убежден, что его страна – центр вселенной, накормивший всех голодающих и обезглавивший всех диктаторов.

А «дальнозоркий» средний россиянин, способный найти на карте не только свой город, но и город среднего американца, почему-то считает, что его страна – задворки мира, да ещё и зомбирован стереотипом о себе, лежащем на печи. И всякий раз хочется спросить, как же это ему удалось, прямо с печи, освоить и удержать махину протяженностью 9000 километров?

Каким счастьем было оказаться дома, несмотря на десинхроноз, раздирающий каждую клетку организма. Неделю я приходила в себя после перелёта и передоза Манхэттена, но просыпалась с искусанными пальцами, потому что фумигатор оказался бессилен против озверевших за время нашей поездки комаров.

И вдруг в постели было обнаружено неведомое насекомое! За 55 лет жизни я не встречала никого подобного, но девяностолетняя маман сообщила, что это клоп, и она знакомилась с его родственниками в арбатской квартире до войны.

Клоп не предъявил американского паспорта, но его компания обитала именно в кожаной сумке, возившей в Нью-Йорк книги. Той самой, что застегивалась не на молнию, а на пряжку, и была халтурно замотана плёнкой в аэропорту Кеннеди. Выспавшись после перелёта, клопы ограничились нашей российско-бенгальской кровью и не осваивали новых комнат.

В отеле клопов не было, но опытные знакомые разъяснили, что при уровне «заклóпленности» Нью-Йорка в багажном отделение самолёта опасно перевозить негерметично закрытый багаж. Клопы вылезают из багажа, побывавшего в «клоповниках», и колонизируют новые пространства через щели так же цинично, как европейские бандиты колонизировали земли индейцев.

Мы с мужем утонули в Интернете, и информация по американским клопам за сутки была собрана в объёме докторской диссертации. Сайты туристических агентств скорбно признавались, что постельные клопы атакуют как сотрудников здания ООН, так и туристов, посещающих смотровую площадку Эмпайр-стейт-билдинга.