Недолговечная вечность. Философия долголетия

Если взрослеть означает учиться управлять своими страстями, то переходить от взросления к зрелости – это, как ни парадоксально, лелеять их и даже приумножать. Хотя еще Декарт просил победить прежде свои желания, чем мировой порядок, все же это побежденное желание хочет вернуться к нам, пробраться незаметными тропами и пусть и на короткое мгновение, но восторжествовать над мировым порядком. С одним нюансом: перейдя за определенный порог, это желание должно вуалироваться и проявляться с величайшей осторожностью. А это значит, что нужно «обхаживать» согласие другого или даже волочиться за ним, если использовать дореволюционное выражение. Никогда еще эта вышедшая из употребления, вызывающая тошноту у неофеминисток наука галантности и обходительности не была столь важна как для мужчин, так и для женщин. Старый прелюбодей, равно как и любительница молоденьких мальчиков, должны демонстрировать элегантность, соответствующую их возрасту, и не пытаться подражать стремительным порывам зеленых юнцов. Пожилые люди – это своего рода выкресты любви, вынужденные притворяться, чтобы их приняли за своих. На высоте их возраста плотское влечение должно оставаться сдержанным, не превращаясь в старческое сладострастие. Один из недостатков возраста – развязность, исчезновение барьеров: совершенно незнакомые люди заговаривают с вами, садятся за ваш столик, как если бы вы были близки с незапамятных времен, и под невнятным предлогом, будто между вами есть нечто общее, или даже благодаря простому совпадению даты рождения вцепляются в вас, как клещи. Вы становитесь их собственностью лишь по той причине, что однажды встретились им на пути.

«Как такое возможно?» – спрашиваем мы порой, когда видим подобные несуразные пары. Восхитительные создания рядом с отталкивающими стариками, молодые, пышущие здоровьем и красотой тела рядом с кособокими развалинами. Красавица и чудовище, юная миловидность рядом со старческой обрюзглостью. Наше эстетическое чувство возмущается, усиливаясь смутной ревностью. Слишком многие люди не замечают, как они стареют, и в возрасте за пятьдесят еще воображают себя столь же желанными, что и юные эфебы или нимфы. Они в вечной погоне за еще более прекрасным, они расточают многообещающие взгляды, стремясь очаровать предмет своего вожделения. Им кажется, что их взгляд гипнотизирует, но они заблуждаются. Старая кокетка полагает себя неотразимой и жеманится в полной уверенности, что околдовала жертву. Старый чаровник упорствует в своих атаках, устраивает плотную осаду, уверенный, что вскоре сломит сопротивление избранницы. Оба они – марионетки во власти самомнения, а отказы воспринимаются ими как завуалированное подтверждение их обольстительности. «Да стоит мне поманить пальцем, он или она побегут за мной без оглядки». И таким образом сохраняется репутация и крепнет самоутешение. Вчера они страдали от чужой самовлюбленности, а сегодня заставляют других страдать от своей. Признаться, мужчины в этой ситуации выглядят более жалкими: дедульки с забранными в хвостик волосами в сопровождении девчушек возраста их дочерей, если не внучек, – как они озабочены тем, чтобы продемонстрировать приятелям свою немеркнущую юность! Старые шмели так и вьются вокруг молодых женщин с многообещающими улыбочками, чрезмерной учтивостью, выспренними комплиментами. Это в высшей степени обходительные господа. Им позволяют такое поведение как свидетельство бытовавших прежде нравов и поскольку оно не приводит ни к каким последствиям. Брачный танец павлина, начиная с определенного момента, больше похож на конвульсии предназначенного для супа петуха. Пониженный уровень гормонов, повышенное употребление травяного чая… И даже если пить его меньше, это все равно не взбодрит гормоны.